|
- Блять… - только и произнес я. - Угу, - кивнул он. – Вот так живут люди. - Когда я хожу в треки, огромное количество мужиков лет за сорок и даже за тридцать издают такие звуки за едой. - Неблагоприятные условия, отсутствие комфорта и некоторые физические лишения ускоряют дряхление. Оно может быть локальным, возможны ремиссии до определенной степени… в общем, вся эта трупология мне малоинтересна, Макс. Произнеся это, он прищурился и улыбнулся, и я понял смысл его подколки: я только что сообщил, что его рассказы малоинтересны, но что я взамен предложил ему самому? Рассуждения о каком-то разлагающемся говне? Ну ладно… То ли под влиянием вина, то ли от того, что я окончательно махнул на попытки вести во время ужина осмысленный разговор, в голову полезла уже полная ерунда. Например, почему «хуевый» это плохой, а «пиздатый» - это отличный. Подход, опирающийся на значение корня, тут был обречен, поскольку один и тот же корень мог легко использоваться в словах, имеющих диаметрально противоположную окраску: «хуевый»-«охуенный». И тут до меня дошло, что раз эти два корня изначально амбивалентны, что в общем легко объяснить их высокой эмоциональной окраской, поскольку они связаны с крайне табуизированными понятиями, в то же самое время означающими нечто, что играет огромную роль в жизни человека, то значит надо попросту перейти в другую область, и эта область очевидна. Если спросить человека – является ли буква «а» храброй или трусливой, почти все без исключения скажут, что она храбрая, причем дадут ей максимальную оценку в баллах. Букву «е» оценят как романтическую, а «и» - как синюю и так далее. То есть каждая буква, и отсюда каждое сочетание букв в сознании человека определенного этноса имеют определенные ассоциации, и чисто фонетически «пиздатый» звучит очень бодро, энергично, ярко, и конечно легко это слово соотнести с чем-то хорошим, в то время как «хуевый», опять таки чисто фонетически, легко ассоциируется с чем-то унылым, вялым. Вот и весь ответ. Как ни странно, меня развеселило это умственное упражнение, и я понял, что, кажется, я переел и перепил. Это меня тоже, кстати, развеселило… Вообще было в самом деле очень вкусно, и я был благодарен Фрицу за урок сибаритства, даже если он и не собирался целенаправленно мне его давать. Сейчас мне хотелось найти Клэр. Сегодня утром, когда они с Машей уезжали из моей виллы, она сказала, что делала записи во время нашего расставания, но специально не хотела мне их высылать, а просто писала в своем дневнике, причем для того, чтобы предупредить нечаянный момент слабости, она писала их от руки, чтобы уж точно не выслать мне их, а передать, когда я приеду. Она затруднилась с тем, чтобы как-то осмысленно объяснить мотив такого действия, но я и не настаивал, потому что мне и самому не было до конца ясно на самом деле, почему и я, со своей стороны, выбрал такую же политику. — 212 —
|