|
шеваатили пали тевха манусхъяджанма чу калия варма пхера пад эка джанми олакхи кара атмарама самсара сугама бхогу нака Наконец мы снова рождены в образе человека. Если мы упустим свой шанс, цикл повторится. Проникни глубоко в свою душу! Не услаждай себя лишь легкой жизнью. Эта абханга очень трогательна. Написал ее святой Намдев. Он также сказал: «Познай внутреннее Я в этом самом теле. Лишь на последнем витке цикла ты принимаешь человеческое рождение. Следи внимательно за ним, или тебе придется прийти снова». Женщина спела этот прекрасный стих с глубоким чувством, но он казался мне безжизненным и совсем не понравился. Я попросил ее спеть другую песню, написанную Джанабаи, любимой ученицей Намдева. Эта абханга полна значения. «Видя великую преданность Джанабаи своему Гуру, Господь Виттхал пошел служить ей и выполнять все поручения, которые давала ей ее свекровь. Вот каково величие преданности Гуру». Джанабаи была великой йогиней, великой бхактой и джняни — она была очень разумна и преданна своему Гуру. В своих стихах она всегда называет себя «Джани Намы» и «служанка Намы», и когда она называет себя так, она клянется в полном признании служения своему Гуру. Из-за того, что он был так доволен ее великой преданностью и служением, Сам Господь Пандуранга, которого сложно достичь даже для йогов, приходил стирать с ней белье, молоть муку, убирать в доме, петь и разговаривать с ней. Он был с Джанабаи днем и ночью. В этом нет ничего удивительного; такого чудо преданности Гуру. Вот ее песнь-покаяние: нахи кепи туджхи сева духкха вататасэ маджхэ джива нашта папина ми хина нахи келе туджхэ дхьяна джэ джэ духкха джале мала тэ тва сосилэ виттхала ратнандиваса маджапаши далу канду лагаласи кшама карави дэварасья даси джани лаге пая Господь, я совсем Тебе не служила. Поэтому я наполнена болью. Эта грешница не медитировала на Тебе. Даже если так, Виттхал, чего Ты только не сделал для меня? Из сострадания к преданной Тебе, Ты Сам выносил все страдания, которые приносил мне этот мир, все осуждение и тяготы, которые сваливали на меня люди. Ты оставался со мной днем и ночью, и всю мою тяжкую работу Ты спешил сделать за меня. Ты даже молол и молотил зерно за меня. О Господь, Ты испытал столько страданий ради меня. Господь, прости меня. Джани Намдэва смиренно молится тебе. Эта песня всегда наполняла нектаром мое сердце, но сейчас даже она была безжизненной. Я не мог в ней найти ни радости, ни любви. О, что случилось? Каким образом я оказался в столь плачевном состоянии? Я попросил эту женщину уйти и вошел в свою хижину. Мной одолевали все виды порочных и скверных чувств. Мое тело пришло в движение и продолжало беспорядочно двигаться. Солнце зашло, и Бабу зажег лампу и благовонную палочку. Он приготовил и сжег немного дхупа и исполнил арати. Затем он поднял тамбурин и начал петь песни преданности. Спустя некоторое время мое дыхание изменилось и стало беспокойным. Иногда моя брюшная полость наполнялась воздухом, после чего я выдыхал его с большой силой. Часто воздух, который я вдыхал, задерживался внутри. Мне становилось все страшнее. Я вышел на улицу, полный смятения и тревоги. Было уже восемь вечера. Светила луна, но мне все казалось темным. Где-то далеко раздавались странные звуки. Мой ум заполонил страх. Я позвал Бабу Рао и сказал ему: «Бабу, иди теперь домой. Ритм моего сердца и состояние моего разума плохи. Я уверен, что умру сегодня ночью от остановки сердца. Поэтому уходи, а то люди начнут преследовать тебя. Я не думаю, что переживу эту ночь, а если и переживу, тогда сойду с ума. Я теряю рассудок. Делай, что я говорю, уходи». Он оставил меня с тяжелым сердцем. — 59 —
|