|
Единственным человеком в классе, который относился к Александру хорошо, был Иван. Иван не желал становиться художником. Его родители настояли на этом выборе. Поэтому он с ранних лет мучился, неся в себе чужую волю. Он проводил с Сашей много времени и даже видел в нем друга, но не решался заговорить об этом, поскольку Александр держался как-то уверенно обособленно, он как будто жил в своем мире один. Они часто беседовали о жизни и живописи. – Саша, как ты рисуешь? Расскажи мне о своей технике. Я бы хотел опробовать этот стиль, дай мне руководство к нему. В чем секрет твоих необычных цветов и полутонов? – Иван, ты спрашиваешь, но я не могу ответить… – Боишься потерять свою уникальную технику, рассказав мне о ней? – Нельзя потерять то, чего не имеешь. Нет никакой техники. Это виденье. Все дело в нем. Я вижу много цветов, еще больше тонов и полутонов. Океан цвета – вот где я живу. Техники не существует. – Но это невозможно: в школе нам говорят обратное – нужно овладеть техникой. – Слушай себя. Никто не может научить тебя точнее, чем ты сам. Мастерство приходит, когда всякая техника отброшена, когда ты непривязан ни к какой технике. Ты свободен – лети куда пожелаешь! – Но что ты делаешь с красками и полотном? – Я не осознаю этого, перестаю замечать себя, когда творю. В момент сотворения существует только тот мир, который я стремлюсь перенести на холст. Если я пишу стрекозу, то сам становлюсь стрекозой – лечу над зелеными лугами и смотрю ее глазами на природу вокруг. У меня даже голова кружится от такого полета, это не стрекоза летит, но я лечу. Я поглощен, растворен в работе. Не и секунды, чтобы подумать о технике, пойми. И потом, завершая картину, я становлюсь ею. Я пишу всегда себя самого, свой лик в виде солнц или стрекоз – это не важно. Иван стал наблюдать за тем, как работает Александр. Он увидел, что руки товарища его становятся инструментом невиданной силы, они ваяют, как приспособления, не зная законов живописи, а только лишь подчиняющиеся космическому течению, словно бы листья березы подчинялись весеннему ветру. В глазах его присутствует какой-то инородный свет, ясное свечение… И сам он становился как будто бы прозрачнее, легче и изящнее. Иван наблюдал чудо в убогом жилище и мастерской Александра. Живое чудо. *** На днях случилось вот какое происшествие. Когда Александр был на занятиях, а хозяева торговали на рынке, дом и двор оставались пустыми. И хотя безродная собака, жарясь на дневном отвесном солнцепеке, мал помалу стережет владения от чужих людей, но в тот день она вместе с бродячей сворой гуляла себе восвояси. И так оно случилось, что даже дворник запил именно в тот день. Одним словом, как нарочно все сходилось в одном: в дом заглянул вор. Вор был странным типом – взял одну картину Александра и ничего более. Это позабавило хозяев, и вскоре все забыли о происшествии. Дворника наказали, впрочем, как и собаку – на всякий случай. Все утихло, не забыл этот случай только Александр, он озадачился. «Почему взяли мою картину? Ну, кому она понадобилась? И почему именно эту, никакую другую?». Полотно, которое было украдено, создано им в первые дни своего обучения в школе живописцев. Оно исполнено в русском классическом стиле. Это была «Поле хмурится» – одно из самых любимых его творений. — 11 —
|