Тайное учение даосских воинов, путь Шоу-Дао. Книга 1

— Ли, — спросил я, — как обучать аутодвижениям людей, менее подготовленных, чем я?

—Ты когда-нибудь играл в школе с ребятами, когда тебе прижимали руки к телу так, чтобы ты не мог поднять их?

— Как это?

Учитель подошел ко мне. схватил за кисти рун. прижал их к моему телу и скомандовал:

— Напрягись, сопротивляйся мне.

Я напрягся и вспомнил, что в школе мы действительно не раз играли подобным образом.

— Знаешь, я вспомнил эту игру.—сказал я.

—А теперь вспомни еще раз,—усмехнулся Ли и отпустил мои руки.

Несмотря на то что я уже расслабился, руки. все еще под впечатлением затраченных ранее усилий, взлетели вверх.

— Через это ощущение самопроизвольного подъема рук, по­вторяемого многократно, можно привести человека к понима­нию аутодвижений. А вот еще одно упражнение.

Ли поднял мои руки до уровня плеч и резко нажал пальца­ми на точки над локтями, спровоцировав расслабленное реф­лекторное движение рук к лицу.

— Я привел тебе два примера провоцирования аутодвиже­ний. К завтрашнему дню ты должен будешь придумать не мень­ше сотни упражнений такого типа.

Я уже не раз сталкивался с подобными максималистскими требованиями Учителя, который объяснял их тем. что, посколь­ку у нас нет времени и возможности соблюдать традиции, при­ходится действовать иными способами.

Например, при изучении движений боевых связок он ска­зал. что, следуя традициям школы, прежде чем узнать первый прием, ученики в течение трех лет учатся повторять за Учите­лем совершаемые им движения любой сложности и конфигура­ции. Только после этого переходят к изучению приемов.

— У европейцев.—говорил Ли, —основная проблема заклю­чается в том. что они сосредотачиваются на применении дви­жения. а не на его выполнении, и их очень трудно научить правильно выполнять движение, потому что обычно у них ма­ленький двигательный опыт.

Под европейцами Ли понимал всех некоординированных людей любой расы и национальности, живущих в современных урбанизированных и слишком цивилизованных условиях. Это не было противопоставлением Востока и Запада, потому что с тем же ожесточением он называл европейцами китайцев, япон­цев и корейцев. Больше всего доставалось китайцем. Ли гово­рил о европейском типе мышления и образе жизни, яростно критикуя его отрицательные стороны, хотя и признавал у евро­пейцев ряд положительных качеств.

В первые месяцы нашего знакомства я воспринимал его высказывания слишком лично, задумываясь над своими недо­статками и пытаясь взглянуть на себя глазами более совершен­ного человека. То, что я открывал в себе, мне часто очень не нравилось, и я удивлялся, почему я не замечал и не понимал этого раньше.