|
«Сама видела, такой большущий-пребольшущий. Шляпа на нём большенная такая, широкая».
Фотоплёнка, отснятая в дневное время в одном из домов, где «нечисто», оказалась почти полностью засвеченной. Вместо интерьера комнаты на ней запечатлелись молниеобразные объекты, которые вы и видите на снимке.
А также и такое свидетельство: человек, поведавший о том, как он в десятилетнем возрасте видел чёрта, утверждает: «Ей-богу, был такой случай!» Опять-таки у Зиновьева читаем: «Я не верил ничему, а тут голос слышал, самого его видел», — в достоверности происшедшего участник события не сомневается. Истории подобного рода давным-давно были прозваны русским народом быличками, бывальщинами, побывальщинами. Фольклористы Б. и Ю.Соколовы писали в начале XX века: с легендами такого типа «соединяется известная доля веры в действительность происшествия. Недаром они иногда называются «быличками»... Померанцева указывает: «Слово «быличка» было подслушано братьями Б. и Ю.Соколовыми у белозерских крестьян, использовано и прокомментировано в известном сборнике и с их лёгкой руки вошло в практику русских фольклористов... Своеобразным «лирическим героем» былички является «свидетель». Его потрясённость встречей с существами потустороннего мира всегда в ней наличествует». «Мужик Кузьмин рассказывал мне и божился», — подмечал истовую божбу мужика (мол, правда всё это!), столкнувшегося с нечистью, фольклорист П.Ефименко в книжке «Демонология жителей Архангельской губернии», изданной в 1884 году. «Сведения о быличках, дошедших до нас из первой половины девятнадцатого века, — сообщал Зиновьев, — также имеют характер констатации... представления народа о лешем». Н.Ончуков следом за братьями Соколовыми отмечал, что рассказы про нечистую силу, в отличие от фантастических сказок, носят характер информации о реальных происшествиях, называются местными жителями «бывалыцинами». И.Карнаухова, собравшая и издавшая в 1934 году «Сказки и предания Северного края», тоже настаивает на невыдуманности сообщений о встречах с неведомыми существами. «Самый термин «бывалыцина», — отмечает она, — говорит о том, что рассказчик считает былью событие, о котором он повествует». Тот же вывод делает и другой известный собиратель фольклора Д.Балашов, выпустивший в свет в 1970 году «Сказки Терского берега Белого моря»: «Каждая быличка... всегда начинается этаким «реальным» зачином: кто, где, когда, с кем случилось, кто рассказывал». Подытоживая, сошлюсь снова на Зиновьева: «Таким образом, просматривая материалы из текстов фиксационного характера, относящихся ещё к восемнадцатому веку, до работ нашего времени, можно прийти к выводу, что былички давно знакомы исследователям устного народного творчества». — 55 —
|