|
Влечёт человека за собой голос-манок. Либо появляется фигура-манок, вскоре исчезающая. Человека берут на поводок и «ведут» за собой. От Белого моря до Читинской области — тысячи километров. Но и под Читой, согласно Зиновьеву, слышен тот же «контактный мотив». Сибиряк Лончаков рассказывает: однажды вечером он вышел из дома, а навстречу ему, видит, идёт один его давний и хороший знакомый. «Пойдём, говорит, ко мне. — Пойдём. — Он впереди идёт, а я за ним. Ну, и попёрло его по пади, десять километров меня вёл. Я потом говорю: «О Боже мой! Мы куда это?» — И этого мужика не стало». Или — ещё рассказ. Три девушки идут лесом, а откуда-то сбоку выворачивает на тропу местный учитель Иван Васильевич. — Неладно идёте, — говорит. — За мной идите. Девушки пошли за ним. А «учитель» завёл их на какую-то сопку и, по словам девушек, на самой её вершине «вдруг исчез». Когда они вернулись домой, то ахали: фантом, двойник сельского педагога Ивана Васильевича «на десять километров от нашей деревни заманил нас». А.Афанасьев в «Поэтических воззрениях...» писал: «Леший завлекает путника в чащобу криками, хохотом иными звуками или, принимая на себя облик кого-нибудь из его знакомцев, начинает со встречным разговор и незаметно отводит его от дороги. Так, например, едет мужик одинёхонек; нагоняет его прохожий, и слово за слово — просит подвезти в деревню; мужик соглашается, едут они, мирно беседуя... Вдруг глядь — прохожего как не бывало, с глаз пропал! А мужик с возом — в болоте или овраге». Афанасьев предостерегал: «Будьте в лесу настороже: покажется ли, что плачет ребёнок, или послышатся стоны умирающего — не спешите на помощь. Идите прямо, не сворачивая в сторону; не то как раз угодите в трясину. Всё это морочит леший!» ПАРНИ ИЗ ОДНОЙ КОМАНДЫ Насчёт природы обсуждаемого феномена есть у меня одно предположение. Всеми своими корнями оно уходит в плоть, в ткань, в структуру контактных ситуаций типа «водит». Сильно подозреваю, что тот, кого берут на нечеловеческий контактный поводок, используется в качестве источника какой-то информации. Безусловно, речь идёт не об интеллектуальной информации. У собеседников наших, фольклористов, было, сами понимаете, негусто с интеллектом. О том можно судить по их удручающему косноязычию. Вспоминается в этой связи автохарактеристика одного из собеседников Максимова: — Страна наша крайная, у край-моря сидим. Люди мы — тёмные, дураки, грамоте и маракует кто, так и то через пень в колоду... Такие уж мы люди — самые заброшенные, никакого начальства большого не видим. — 59 —
|