|
– Я умоляю, – визжал женский голос, – в квартире нечисто, Иван Моисеевич. Вы человек трезвых взглядов, может быть, вы что-нибудь объясните?! Семен Иванович начал медленно спускаться на шум. Беглого взгляда было достаточно, чтобы понять, в чем дело; около распахнутой настежь квартиры стояла растрепанная Саша Семеновна и, вытаращив глаза, визжала, разбрызгивая слюну. Вокруг стояли возбужденные жильцы подъезда и сочувственно кивали головами. Семен Иванович, оглядев собрание, остановился и тихо спросил, что случилось. Соседка Евдокия Ефимовна, опоздавшая к началу зрелища, сочувственно вздохнув, подняла глаза к небу: – Совсем сошла с ума Семеновна, – выпалила она, – утверждает, что сегодня ночью к ней явился призрак в клетчатом костюме и пытался обольстить ее. Хотя я думаю, – прибавила она, – все это враки. Я поверю чему угодно, но только не этому, – Евдокия Евклидовна брезгливо поморщилась, – все-то ей мужики мерещатся, никак не перебесится. – Может, это и враки, а только в квартире что-то завелось, – резонно заметил Иван Моисеевич, – посмотрите сами, – и он указал костлявой рукой в темный проем душного коридора. Семен Иванович вздрогнул, и было от чего: разбросанные вещи валялись где попало, опрокинутые ножками вверх венские стулья напоминали собой обломки судна после кораблекрушения, сгоревшая проводка висела бахромой, отвалившиеся шпалеры жалобно шелестели при малейшем колебании воздуха. В коридоре, совершенно потерявшийся, стоял муж Саши Семеновны и гладил черного пушистого котенка. Котенок сверкал зелеными глазами и, казалось, нагло усмехался. – Приблудился на днях, – сообщил Зингер, – утром слышу, кто-то скребется в дверь, отворил: вижу, сидит малыш и жалобно так мяукает. Ну, и пустил его... – С этого черта проклятого все и началось! – завизжала притихшая было Саша Семеновна, – из-за него хоть с квартиры съезжай! – Вот еще глупости! – фыркнул Ибис и отвернулся от плачущей женщины. – При чем тут котенок? – Из-за него, проклятого, житья в доме не стало, – причитала Саша Семеновна, – все беды начались с его появления. У-уу, гадюка! Решительным шагом она направилась к мужу. Сидящий на руках котенок вдруг вздыбил шерсть и выгнул спину. – Мессир, убивают! – явственно мяукнул он, и, словно дым, растаял в воздухе. Саша Семеновна замерла на полдороге, вытаращив глаза. Ее муж, покачавшись, закатил глаза и грохнулся в обморок. Семен Иванович бросился вниз по лестнице. Следом несся истошный крик Саши Семеновны: – Терпение мое кончилось: завтра же уезжаю в Одессу, к маме!» — 74 —
|