|
Ранее я говорил, что в науках о человеке нет никаких оснований считать, что «объяснение» опыта и поведения тем самым делает недействительным совершенно другой" модус «понимания». Понимание и объяснение — это две разных познавательных позиции, которые встречаются и порой сталкиваются как в повседневной жизни, так и во многих дисциплинах, ставящих целью познание нашей собственной природы. Конечно, XX век был свидетелем беспрецедентных достижений в «объяснении» физической и биологической вселенной. В то же время мне неизвестны никакие Хайдеггер, буддизм махаяны 373 обоснованные доводы, которые бы показывали, что выражения человеческой природы в каком-то смысле ошибочны по сравнению с представлениями физических наук. На самом деле последние сейчас сражаются с относительностью, дополнительностью и индетерминизмом, которые всегда были присущи всякому выразительному самоописанию. С этой точки зрения, «религия» должна быть ни чем иным, как преобразованием физической реальности — на том уровне, на котором ее знает и объясняет данная культура — в самосоотносительную метафору. Различие между нами и традиционными культурами состоит в том, что за внезапным расширением и непрерывной реорганизацией нашего знания вселенной лишь крайне неуверенно и с оглядкой последовали соответствующие неизбежные попытки «понимать» ее как, в конечном счете, наш дом. Таким образом, одни и те же структуры «смотрят» «внутрь» или «наружу» — с необходимой неопределенностью в отношении того, что есть что, о которой писал Хайдеггер. «Взгляд наружу» — это специальное расширение восприятия, составляющее физическую науку, а «взгляд внутрь» — метафорическое зеркало, предоставляемое природой, концептуализируемой таким образом. Почему для символического существа, чей мир основан на диалоге с «другим» — и вхождении в его роль, — одно из этих направлений должно быть «истинным», а другое «ложным»? Разумеется, из подобного анализа вовсе не следует та точка зрения, будто то, что физическая вселенная «дарует» или «делает возможным» наше бытие, представляет собой в каком-либо смысле преднамеренное или целенаправленное действие — как в более сильных вариантах антропного принципа в недавних научных дискуссиях. Не означает это и что структуры физической вселенной, образующие наиболее непосредственную внешнюю оболочку жизненных миров, сами являются «живыми». Можно показать, что это не так. Но это все же означает, что мы не можем начинать полностью «представлять себе» нашу связь с физической вселенной, не используя — вольно или невольно — общие паттерны чувственного восприятия и бытия млекопитающим. Это экзистенциальный и даже эпистемологический вопрос, а не научный или богословский. — 262 —
|