|
Между тем Косслин (Kosslyn, 1987, 1988), на основе как экспериментальных тахистоскопических исследований, так и изучения пациентов с неврологическими повреждениями, расширил эти локализации, проведя в задачах на образность различение аспектов «что» и «где». Распознание и образное представление форм локализовались на стыке затылочной и височной областей левого полушария, с левой теменной локализацией для более пространственных отношений типа «над» или «под» и правой теменной локализацией для «близко» и «далеко». Группа Фарах (Farah et al, 1988b) Даже обнаружила неврологического пациента, у которого, несмотря на специфическое ухудшение выполнения образных задач, ос- 266 Образные основы сознания нованных на форме, цвете и размере (типа тех, что Косслин и Финке использовали для демонстрации зрительной природы образов), не было никакого ухудшения в задачах на обследование воображаемых объектов, которые часто используются для доказательства более общих пространственных основ образности. У нас остается подозрение, что различные формы образности — произвольные по сравнению со спонтанными, связанные с распознанием формы по сравнению с пространственными отношениями— могут быть по-разному организованы и иметь разное отношение лингвистическим пропозиционным процессам. Возможно, сама вероятная полушарная локализация таких разных форм образности отражает различные возможные «роли» в диалогической структуре сознания. Произвольные образы, конструируемые и поддерживаемые постепенно, отражают активную «посылающую» позицию, тогда как более спонтанная динамическая и холистическая образность возникает как зарождающийся ответ в более пассивно «принимающей» позиции. Зрительные образы и обращения гештальта: решающая проверка или разные формы образности? Пожалуй, вопрос о том, к чему ближе воображение — к восприятию или мышлению — нигде не встает с такой остротой, как в споре о возможности действительной реорганизации образов двусмысленных или обратимых фигур. Могут ли они менять свою преобладающую организацию так же, как это происходит при реальном восприятии куба Некера, утки-кролика Виттгенштейна или вазы-лица Кёлера? Модель порождения образов, которую предлагал сам Гибсон (Gibson, 1979), была явно пропозиционной. Он утверждал, что образы строятся на основе заранее существующей интерпретации, так что при непосредственном изучении они не передают никакой новой информации. Это заставило Дебору Чам-берс и Дениэла Рейзберга (Chambers & Reisberg, 1985) предсказывать, что испытуемые не должны быть способны к мысленному переключению образов, основанных на двусмысленном восприятии, по крайней мере в тех случаях, когда вторая организация не была обнаружена до того, как произошло воспроизведение в вооб- — 185 —
|