|
Множественность образов 267 ражении. Именно это они и обнаружили — полную неспособность к переключению образов для целого спектра двусмысленных фигур, причем несмотря на то, что испытуемые могли переживать такие переключения, рассматривая собственные рисунки фигур, которые они воспроизводили в уме. Между тем Финке, Линкер и Фарах (Finke, Pinker, and Fa-rah, 1989) в манере, ставшей теперь типичной для такого рода экспериментальной литературы, ответили на это исследованием, показавшим возможность новой интерпретации образов, происходящей на основе предлагаемой рекомбинации отдельных частей или сегментов — как например, если взять букву D, повернуть ее плоской стороной вниз и поставить на верхушку буквы J, получится... зонтик. Они предположили, что спонтанные обращения целых паттернов, по сравнению с воображаемыми реорганизациями частей, могут быть трудными из-за того, что действительное обращение или «переключение» двусмысленных фигур происходит непроизвольно, коль скоро человек фиксирует взгляд на соответствующей области. В то же время в описанных выше экспериментах вызываемые образы с необходимостью являются произвольными. Гораздо более вероятно, что произвольные образы основываются на обнаруженном Фарах и «предсказанном» Пылишиным левополушарном центре формирования образов. Им может просто недоставать некоторых свойств фигуры-фона, присущих более спонтанной, непроизвольной образности. Исследования Косслина (Kosslyn, 1983), а также эпизодические описания произвольных 'визуализаций в некоторых медитативных практиках (Govinda, 1960) показывают, что произвольные образы строятся и исчезают по частям. Поэтому те части воображаемых двусмысленных фигур, которые не имеют решающего значения для альтернативного, еще не видимого облика, будут с большей вероятность подвергаться распаду в условиях мысленного представления. Это сделает трудным или невозможным непосредственное изучение в воображении решающей точки, необходимой для вызывания переключения гештальта. Эта последняя возможность хорошо согласуется с тем, что испытуемым труднее распознавать в более поздних рисунках изменения по сравнению с первоначальным рисунком, игравшим роль стимула, именно в тех областях, где сосредоточение внимания приводило бы к переклю- 268 Образные основы сознания чению гештальта при реальном восприятии (Chambers & Reisberg, 1992). Прорыв в этом любопытном споре, который в то время казался решающей проверкой того, что же представляет собой образ — восприятие или описание — совершили исследования Рейсберга и Чамберс (Reisberg & Chambers, 1991), а также группы Петерсона (Peterson et al., 1992). Они развили более ранние исследования распознавания формы (Rock, 1983), в которых, в полном соответствии с идеей специфичности распознающего восприятия для ориентации в пространстве, было обнаружено, что испытуемые, как правило, не могли узнать очертания Техаса, если рисунок был повернут на 90° по сравнению с обычным положением этого штата на карте. Рейсберг и Чамберс обнаружили, что испытуемые не могли узнать зрительный образ Техаса в повернутом виде, если им говорили, что в ходе выполнения образной задачи они должны изменить его ориентацию на определенное число градусов, но были способны его узнать, если им предлагали сделать соответствующую сторону новым «верхом».2 Отсюда авторы заключали, что такие образы носят более описательный, нежели перцептуальный характер, хотя явно имеет место и нечто вроде перцептуального «сканирования» образов. — 186 —
|