Время личности и время жизни

____ _____Глава пятая .__. ____________249

поступательную непрерывность жизненной линии и иногда ее вос­ходящий характер.

Прежде чем обратиться к последнему, заметим, что характе­ристики жизненной линии ортогональны относительно ее простран­ства. «Веер» жизненных возможностей придает широту, объем жизненному пространству. Прерывность—непрерывность жизнен­ной линии — характеристика, как бы лежащая на ее «плоскости». Наконец, восходящий характер жизненной линии определяется как произведение времени и пространства, как личностная «ре­конструкция» времени в пространстве, дающая особую творческую актуализацию времени. Восходящий характер жизненной линии придает личности духовность и душевность, но только тогда, когда все ценности переживаются ей, т. е. укоренены на бессознатель­ном, более широко — экзистенциальном уровне. Восходящий ха­рактер жизненной линии и самой личности — движение и дости­жение ею уровня субъектности, акме (по Б. Г. Ананьеву) — связано прежде всего с ролью смысловых ценностей в жизни и ее главного смысла жизни. Но хотя понятие «смысла жизни» всегда связыва­ется с высшим мировоззренческим уровнем сознания личности, оно, как показывает наш теоретический и эмпирический анализ, исследования Т. Н. Березиной и Н. Ю. Григоровской, «питается» и вырастает из бессознательных, более широко, экзистенциальных переживаний жизни.

Было бы большим ограничением свести эту экзистенциальность только к эмоциям, к любым этическим или эстетическим пережи­ваниям, поскольку последние есть научные или художественные абстракции, вырванные из живой ткани экзистенциального мира человека. Только ли это внутренний мир личности? Да, если он вбирает всю чувственную сферу соприкосновений, погружений че­ловека в природу, всю неповторимость душевно-эмоционального единения с другим человеком. Этот мир глубоко индивидуален по существу своему, но он не имеет границы между внешним — че-. ловеческим, и внутренним — культурным. В категориях К. Г. Юн­га представление об экзистенциальном ближе всего к понятию архетипа как коллективного бессознательного. Однако экзистенци­альность не может быть утоплена в глубинах сознания, историчес­кой памяти человека. Она одновременно и способ его единения с миром. И в этом отношении ближе к истине А. Ф. Лосев в его глубочайшей трактовке древней мифологии не как способности дикаря отделить себя от окружающего, сравнив себя с животными или богами, а лишь как символического способа переживания своего единства, синкретической связи с миром.