Время личности и время жизни

Но для обоих аспектов анализа существенно то, насколько определенным оказывается способ самовыражения или, что то же, насколько экзистенциально выраженным является первичное Эго (будь оно более эгоцентрично или коллективно). Экзистенциаль­ность — это не состояние, не пребывание, дление чувственности в ее стихийности, а поиск и нахождение бессознательным индиви­дуальных «тональностей», «композиций», из которых складывается более выраженный, темпоральный способ интеграции с действи­тельностью. Первичным основанием экзистенциальности становит-

252_ Время жизненного пути и. развитие личности^ __

ся некоторое доминирующее в ансамбле других («доминанта» — по Ухтомскому) чувство, «интонация» (по Рубинштейну). Это обоб­щение сходно с интерпретацией, поскольку вовлекает множество самых различных отношенческих, деятельных, поведенческих, со­бытийных, эмоциональных составляющих. Здесь, как позднее в интерпретации, существен анализ природы интеллектуального обоб­щения, проведенный Б. Ф. Ломовым, и введенное им понятие «меры» [77]. В данном случае, как и в интерпретации, хотя она осуществляется сознанием, основой обобщения может становиться достаточно частная составляющая, одно событие, одно — сильней­шее — впечатление. Здесь нарушается мера, необходимая для пол­ноты теоретического, интеллектуального, научного обобщения и вступает в силу закон доминирования — интенсивности пережива­ния момента субъектом. Бессознательно субъект выбирает как наи­более ценное, желательное (или нежелательное) именно это пере­живание, создавая тем самым определенную проекцию, интенцию в будущее.

В эссеистской, но очень яркой форме об этом бессознательном «Я» написала Нина Берберова: «Мне с самых ранних лет дума­лось, — пишет она, — что у каждого человека есть свой no man's land (ничейная земля — перевод мой. — А. С.), в котором он сам себе полный хозяин. Видимая для всех жизнь — одна, другая принадлежит только ему одному, и о ней не знает никто... пусть час в день, вечер в неделю или день в месяц он живет этой своей тайной и свободной жизнью...

Эти часы либо что-то дополняют к видимой жизни, либо имеют самостоятельное значение; они могут быть радостью или необхо­димостью, или привычкой, но для выпрямления какой-то „гене­ральной линии" они необходимы. Если человек не пользуется этим своим правом или вследствие обстоятельств этого права лишен, он когда-нибудь будет удивлен, узнав, что в жизни не встретил самого себя... В этом no man's land люди плачут или пьют, или вспоминают что-нибудь, о чем никому неизвестно, или рассматривают свои босые ноги, или стараются на лысой голове найти новое место для пробора, или листают иллюстрированный журнал... я не знаю, да и не хочу знать... Только не надо думать, что эта другая жизнь, этот no man's land есть праздник, а все остальное будни. Не по этой черте происходит деление, оно проходит по линии абсолютной тайны и абсолютной свободы» [21].