Искусство толкования. Часть 2.

Т. Манн пишет: «Если бог все, то он тем самым и дьявол, и ясно, что нельзя приблизиться к божеству, не приблизив­шись к дьяволу; можно даже сказать, что из одного глаза у него глядит небо и любовь, из другого - ад ледяного отри­цания и уничтожающего равнодушия. Но у двух глаз, <...> безразлично дальше или ближе они посажены, один только взор <...> Что это, собственно, за взор, в котором исчезает разлад между столь разными глазами? <...> Это взгляд искусст­ва, абсолютного искусства, одновременно являющийся любо­вью и абсолютным уничтожением или равнодушием и озна­чающий то страшное приближение к божественно-дьявольско­му которое мы зовем «величием» (175, стр.88).

Вл. Немирович-Данченко подходит с другой стороны и проще: «Истинное искусство всегда революционно. Оно толь­ко обладает величайшей хитростью проникать в сердца людей такими путями, которые кажутся, по счастью, недальновидным чиновникам нисколько не нарушающими уложения о наказа­ниях. Но зерно революции кроется во всяком истинном та­ланте» (196, стр.361).

Ю. Олеша: «Шелли говорит, что удивительное свойство греков состоит в том, что они все превращали в красоту -преступление, убийство, неверие, любое дурное свойство или деяние <...>. Тут напрашивается мысль, что искусство, - если художник все превращает в красоту, - где-то в глубине без­нравственно» (203, стр.188-189).

Таким образом, искусство, появляясь в неискусстве, под­вергает последнее сложной переработке - относительное в нем абсолютизируется, но в нем проявляется также и безразличие ко всему относительному, то есть ко всякой норме. Глаза его «взора» говорят разное...

Но «глаза» эти можно увидеть в разном и по-разному. По Гегелю, «искусство каждое свое творение делает тысячеглазым Аргусом, чтобы мы могли видеть в каждой точке этого тво­рения внутреннюю душу и духовность. Оно превращает в глаз не только телесную форму, выражение лица, жесты и манеру держаться, но точно так же поступки и события, модуляции голоса, речи и звука на всем их протяжении и при всех усло­виях их проявления, и в этом познается свободная душа в ее внутренней бесконечности» (64, т.1, стр.163).

Внутренняя противоречивость и многозначность, свой­ственные искусству, делают его оружием столь же противоре­чивым при использовании для пропаганды и абсолютизации каких бы то ни было норм и любой догматики. Искусство низкого уровня не достигает цели, высокое - всегда таит в себе некоторую «крамолу» - вольность, не предусмотренную нормой и противостоящую ей.