Искусство толкования. Часть 2.

М. Зощенко в «Голубой книге» приводит внушительный перечень трагических фактов из судеб ученых, художников и мыслителей - тех, кто жил для бескорыстного познания. Ю. Олеша пишет: «Набил оскомину тот факт, что Моцарт был похоронен в могиле для нищих. Так и любое известие о том,'что тот или иной гений в области искусства умер в ни­щете, не удивляет нас - наоборот, кажется в порядке вещей. Рембрандт, Бетховен, Эдгар По, Верлен, Ван-Гог, многие, многие. Странно, гений тотчас же вступает в разлад с имуще­ственной стороной жизни. Почему? По всей вероятности, одержимость ни на секунду не отпускает ни души, ни ума художника - у него нет свободных, так сказать, фибр души, которые бы он посвятил на службу житейскому» (203, стр.169).

Художник расплачивается благополучием в жизни и ее длительностью за преобладание идеальных потребностей над социальными в структуре его потребностей, если же в ней главенствуют социальные, то за это он платит уступками в своем искусстве. Само их давление художник склонен рас­сматривать как помеху; отсюда и ненависть к ним.

Преобладание идеальных потребностей бывает не настоль­ко большим, чтобы подавить социальные или вызвать пренеб­режение к ним. Одни могут конкурировать с другими с пере­менным успехом даже при главенствовании идеальных. Тогда художник время от времени пытается подавить в себе стрем­ление к искусству, чтобы удовлетворить социальную потреб­ность, а ею бывает потребность «для других». Так было с Ван-Гогом, может быть, и с Гоголем. В болезненном аскетиз­ме, сведшем его в могилу в 43-летнем возрасте, можно видеть результат столкновения сильнейших противонаправленных потребностей. С.Т. Аксаков, сообщая о смерти Гоголя, так и писал: «Нельзя служить двум владыкам; нельзя исповедывать двух религий: христианства и художества» (7, стр.223).

Религиозные проповеди Л.Н. Толстого не похожи на мис­тицизм Гоголя, но сущность его ухода из дома та же - стол­кновение непримиримых потребностей, каждая из которых пре­тендовала на безраздельное господство над другой. А.М. Горь­кий так пишет об этом: «Не думаю, чтобы Льва Толстого удовлетворяла та истина, которую он проповедовал людям. В нем противоречиво и, должно быть, очень мучительно совме­щались два основных типа разума: созидающий разум творца и скептический разум исследователя» (74, стр.155). А.М. Горь­кий называет «типом разума» то, в чем, я полагаю, можно видеть главенствующую потребность и обслуживание ее разу­мом. Но Л.Н. Толстой прожил на 40 лет больше Гоголя. Ве­роятно, организм его был крепче, и его социальные потребно­сти стали претендовать на господство, когда он, благодаря своему искусству, уже занял прочное общественное положение, поэтому его неудовлетворенная и сильнейшая социальная по­требность «для других» была все же ослаблена внутренней борьбой - неудовлетворенным потребностям «для других» противостояла удовлетворенная и не чуждая ему потребность «для себя».