|
Лесть можно рассматривать как своего рода словесную прелюдию к игре. Обольстительная власть Афродиты, которую приписывали ее волшебному поясу, не в последнюю очередь объяснялась умением вести сладкие речи — умением мягкими, льстивыми словами проторить путь эротическим мыслям. Комплексы и болезненная неуверенность в себе убивают либидо. Льстивыми словами помогите объектам почувствовать уверенность, ощутить себя желанными, и их настороженность растает на глазах. Порой самым приятным для нашего слуха бывает обещание чуда, нечеткого, но окрашенного радужными тонами будущего, которое ждет за ближайшим углом. Во время Великой депрессии Франклин Делано Рузвельт в своих публичных выступлениях мало касался конкретных программ, направленных на исправление ситуации. Вместо этого он не жалел красок для того, чтобы нарисовать перед слушателями картины великого будущего Америки. В различных легендах о Дон-Жуане этот величайший соблазнитель практически всегда возбуждает в женщинах интерес, рассказывая об удивительном будущем или о каком-то фантастическом мире, в который он обещает их увлечь. Приятные посулы следует подгонять персонально под проблемы и фантазии ваших объектов. Обещайте что-то осуществимое, вполне возможное, но не слишком конкретизируйте: ведь вы приглашаете их в мечту. Если они погрязли в беспросветной обыденности, рассказывайте о приключениях, причем лучше, чтобы вам тоже нашлось в них место. Не пускайтесь в подробности насчет того, как все устроить: говорите так, словно все, что вы описываете, уже существует где-то в будущем. Помогите людям воспарить в мыслях в заоблачные высоты, и они расслабятся, станут менее настороженными, а вам будет намного легче вести их за собой. Ваши слова подействуют как своего рода возбуждающее зелье. Самый антиобольстительный язык — спор. Скольких тайных врагов мы наживаем в спорах... Существует более совершенный способ заставить людей слушать себя и соглашаться с собой: юмор, шутка и тонкий намек. Английский политический деятель девятнадцатого века Бенджамин Дизраэли был непревзойденным мастером этой игры. В английском парламенте не ответить должным образом на обвинение или ядовитое замечание оппонента считалось грубейшим просчетом: молчание свидетельствовало о том, что выдвинутое обвинение справедливо. Однако дать резкий ответ или ввязаться в ссору было тоже нежелательно, ибо такое поведение выглядело некрасиво и выдавало вашу неуверенность в своей правоте. Дизраэли придерживался другой тактики: он сохранял невозмутимость. Когда подходило время ответить на выпад, он неторопливо пробирался к столу спикера, выдерживал паузу, после чего делал шутливое или ироничное замечание. Присутствующие, как правило, разражались смехом. Подготовив аудиторию, он начинал буквально громить неприятеля, продолжая щедро перемежать речь шутками и остротами, или переходил к другому предмету с таким видом, словно он выше всего этого. С помощью юмора ему удавалось отбить любую атаку. Смех в зале и аплодисменты запускают так называемый эффект домино: после того как ваши слушатели рассмеются хоть раз, их уже гораздо проще заставить смеяться вновь и вновь. В таком легкомысленном, веселом настроении они к тому же лучше слушают. Тонкая, едва уловимая издевка с небольшой долей иронии позволяют вам убеждать, привлекать на свою сторону, высмеивать своих врагов. Ирония и насмешка — обольстительная форма спора. — 237 —
|