Практикум по гендерной психологии

Средства массовой информации уже проявили интерес к ставшему известным случаю близнецов, подтверждающему первичность воспита­ния над биологией в формировании гендерной идентичности. Однако когда корреспондент ВВС начал журналистское расследование, он стол­кнулся со слухами, согласно которым этот случай представляет собой совсем не то, что о нем думают. Так на ВВС появился документальный фильм «Первый вопрос», рассказывающий о самом первом вопросе родителей при рождении ребенка — «Мальчик или девочка?». Также были и другие статьи в прессе, как и продолжающиеся споры в научном мире, в центре внимания которых был не Мильтон Даймонд, а сама Бренда (в последующем получившая имя Давид), узнавшая о себе правду и вернувшая себе свою сексуальную идентичность. К своему 15-летию этот ребенок уже жил как мальчик. Он стал принимать инъекции тес­тостерона, в 1980 году прошел болезненную операцию по удалению гру­дей. В 1981 году ему была сделана операция по восстановлению пениса. К 22 годам последовала повторная, более успешная фаллопластика. В сентябре 1990 года Давид Раймер женился на Джейн Фонтэйн, мате­ри-одиночке, имеющей трех детей.

Новое имя мальчика стало символом его борьбы против Голиафа в лице Джона Мани и медицинского сообщества, а также мужества в отстаивании своей собственной идентичности. До тех пор пока Давид Раймер не заявил публично о суровом испытании, которое ему дове­лось пройти, медицинская общественность не была восприимчива к опасностям, которыми полна практика лечения детей-гермафродитов. Такая глухота, без всякого сомнения, поддерживалась их уважитель­ным отношением к феминистскому движению, которое до сих пор убеждено в возможности создания андрогинного общества посред­ством принятия контр-сексистских образовательных практик.

Так, в Австралии в общепринятом «Руководстве по работе цент­ров ухода за детьми» воспитателям запрещено говорить девочке, что ее платье красивое. «Контр-сексистская» образовательная практика поощряет игры мальчиков в куклы, что напоминает кошмары из эйфоричных сообщений доктора Мани о Бренде. С другой стороны, фе­министская идеология, основывающаяся на первичности социальных факторов по отношению к биологическим, подрывается гомосексуаль­ным лобби, которое в борьбе за свои гражданские права настаивает на том, что они «рождены такими», а не получились в результате (непра­вильного) социального влияния.

В конце концов медицинская общественность повернулась ли­цом к реальности, по крайней мере, в США. Клиника по лечению расстройств гендерной идентичности в госпитале имени Джона Хопкинса была закрыта, а противоречивый учебный курс Джона Мани по сексологии был отменен в конце 1970-х годов. Уролог Уильям Райнер из госпиталя им. Джона Хопкинса сообщил, что 25 мальчи­ков, рожденных без пениса, но с нормальными яичками, несмотря на гормональную терапию и операции, воспитывающиеся после как девочки, сохранили мужские характеристики, и многие из них опять стали мужчинами. В своей статье в журнале «Американский уче­ный» за 1992 год доктор Поль Макхью, заведующий психиатриче­ским отделением госпиталя им. Джона Хопкинса, критиковал опе­рации по изменению пола как «наиболее радикальную форму тера­пии из когда-либо предложенных в XX веке психиатрами». Он сравнил эту операцию с широко распространенной прежде фрон­тальной лоботомией. Доктор Йон Мейер, психиатр этого же госпи­таля и бывший директор клиники по лечению расстройств гендерной идентичности, провел долгосрочное последующее наблюдение за 50 взрослыми транссексуалами, которые лечились в клинике. Он сообщил, что ни один из них не достиг желаемого улучшения каче­ства жизни, из чего сделал вывод, что «операция по изменению пола не дает никаких объективных преимуществ в отношении социаль­ной реабилитации».