Почему люди задают вопросы?

Сталкиваясь с таким положением, философы и логики пытаются его понять как явление и соответствующим образом интерпретировать. И здесь возникает второе обстоятельство, основанное на том, что че­ловек при интерпретации нового объекта всегда опирается на свое ста­рое или прошлое знание. Интерпретация философами данного явле­ния осуществляется в рамках положительного доказанного, истинного знания. Противоречие было определено тем, что в существующей фи­лософской парадигме, знание всегда интерпретируется как истинное. И другое вряд ли может быть. Это хорошо укладывается и в концеп­туально-гипотетический анализ понятия знание. Или знание есть, или его нет, другого, как в двухзначной логике, не дано. И как только мы заговорили или заявили о каком-то знании, то этим самым сразу же придали ему статус истинного знания, т. е. как такого знания, которое существует.

Попытки решения проблемы неопределенного знания основыва­лись на принятии принципа множественности истины, как движение от относительной к абсолютной истине. В рамках трехмерной или мно­гомерной логики неопределенность приобретает промежуточное зна­чение между истиной и ложью. Но это положение, хотя и имеет види­мость решения, в целом по ряду принципиальных моментов вряд ли может быть приемлемым.

Во-первых, оно не приемлемо из разности понятия истинности и ложности как различных объективных явлений. В существующей па­радигме понятие ложь есть продолжение понятия истинности, как ну­левое значение истинности, как некоторая точка отсчета начала про­цесса образования истинности. Но нулевое положение вряд ли прием­лемо для процесса истинности, это совсем другое состояние объекта и поэтому выступает как другое, даже не противоположное понятие. В данной интерпретации ложь выступает как ничто, как пустота, как яв­ление, которое не имеет абсолютно никакого содержания. В логике по­нятие ложь приобрело значение мнимой величины, как некоторый ис­кусственный прием, имеющий содержание противоположности исти­ны. Впрочем, и само понятие истинности рассматривается как проти­воположность ложности. В этом смысле включение нового понятия, как промежуточного, не полной истинности оказывается вряд ли пра­вомерным, поскольку противоположность не предполагает шкалы ис­тинности или ложности. Другими словами, предполагая шкалу истин­ности, мы должны естественно предполагать и шкалу ложности, что сразу приводит к абсурду: ничто не может иметь никаких значений.