|
лицом, министром Керенским, который ее первоначально и отменил. Самое отношение общества к смертной казни изменяется в связи с условиями жизни. В мирное время казнь глубоко возмущает общественную совесть и служит обыкновенно предметом осуждения со стороны большинства 267 населения, тогда как в военное время даже массовые расстрелы не вызывают особой реакции в обществе. Вообще отношение к казни осужденных далеко неодинаковое в том случае, когда казнь случается как исключительное явление или же когда казни происходят целыми массами. Уже раньше была речь о том, что во время усиленной работы гильотины во время великой фран- цузской революции находились смельчаки, которые, всходя на эшафот, издевались над своими палачами или допускали по отношению к ним совершенно неуместные шутки. Это напоминает нам состояние, с каким относятся в странах, где царствует людоедство, те жертвы, которые попадают на обед другим. Так, относительно южноамериканских гварайосов известно, что они, охотясь на людей и захватывая последних, душили их по очереди. <Жертвы столь же кровожадные, как и их жертвоприносители, умирали наподобие краснокожих, затягивая песнь смерти, в которой издевались над своими палачами, напоминая им, сколько их друзей и даже родных они сами хорошо съели> ^. Принцип относительности осуществляется и в проявлениях общественной жизни, когда дело идет о смене одного общественного явления другим. Так, чем тяжелее тот гнет, от которого народ освободился, тем сильнее действует репрессия революционеров и победителей-повстанцев по адресу бывших угнетателей. Но при этом репрессии стоят в прямом соотношении с тем, в какой мере народ освобождается из-под опеки над ним. Этим объясняется многое из того, что мы имеем в развитии французской, русской и всяких других революций. <Конечными результатами (народных правительств.-В. М. Бехтерев) являются сначала анархия, затем мрачный деспотизм господина одного из тех тиранов, которых всегда находит толпа, движимая рабским инстинктом самосохранения. Так было часто в истории... демократических неурядиц. После Сулы-Мария и гражданских войн явились Цезарь, Тиворий и Нерон, после конвента был Бонапарт, после 48-го года Наполеон. И все эти деспоты были обожаемы толпой. Как могли бы они держаться, если бы чувство народа не было за них> ^. По словам того же автора, социализм может восторжествовать. Он не продержится долго и режим, который ему наследует, будет режимом давления, — 380 —
|