|
А потом начались каникулы, я уехала в путешествие с семьей, и больше мы не виделись. Он послал мне по почте открытку с пляжа на северо-востоке страны, где он тогда отдыхал. Вот и все. Когда начался учебный год, стало очевидно, в какую ловушку я угодила. Он был беспристрастен и вел себя по-учительски, не заглядывал мне в глаза, не оставлял меня после уроков, как обычно. Я очень расстроилась и была потрясена таким отношением ко мне мужчины, которого я любила. Я писала ему послания в конце тетради, но они все были им проигнорированы. А бесконечные похвалы моим текстам и обсуждения написанного мной были заменены строгой критикой и нейтральными замечаниями. Когда же я попробовала поговорить с ним, то услышала в ответ: «Нам не о чем говорить». Если бы я была старше, опытнее и не столь наивной, я бы послала его на три буквы, рассказала бы всем, что между нами произошло, показала бы всем заинтересовавшимся письма в конце тетради, открытку, книгу Гарсия Маркеса с недвусмысленной подписью, разожгла бы негодование родителей и добилась его увольнения. И это было бы не так глупо, как то, что сделала я. Но я, как только немного успокоилась после его отказа, заперлась в комнате, прихватив с собой все имеющиеся в доме лекарства. Я рыдала в размышлениях, принимать лекарства или нет, пока не выбилась из сил. К счастью, я не приняла их (в том числе потому, что после аспирина и лекарств от печени я бы совершила путешествие, самое далекое, до ближайшего пункта скорой помощи, и пришлось бы умирать от унижения во время промывания желудка). Я не отважилась покончить с жизнью по двум серьезным причинам: я все еще была девственницей и считала несправедливым быть погребенной такой чистой и неискушенной, и, будучи атеисткой, я все же верила в существование души. Как я могла убить себя и, опорочив свою душу, заставить ее страдать дальше и позволить ей вселиться в какого-нибудь другого человека? В общем, я осталась жить. А поскольку я жаждала смерти, но была не способна сказать жизни «Хватит!», я решила испариться. Я украла заначку родителей, собрала все самое необходимое, чтобы отправиться в путешествие в Куритибу. Я написала родителям письмо, все забрызганное слезами, оставила его своей лучшей подруге и вышла из дома, будто бы в колледж. Но судьба подготовила мне сюрприз. И еще прежде, чем мое сердце должно было разорваться от отчаяния, передо мной появилась эта самая подруга, педагог из колледжа, которая запретила мне уезжать и отвезла к себе домой. Я провела у нее, должно быть, недели две, но помню, что из-за беспредельной тоски я рыдала целыми днями и не брала ни крошки в рот. Мои родители обиделись на то, как я с ними обошлась, и чувствовали себя преданными из-за кражи их драгоценных денежек. Мои братья торжествовали, так как их сестра наконец-то разоблачила себя. Друзья не разговаривали со мной, многие – из-за того, что им запретили их матери, учителя смотрели на меня с неодобрением, а Персифаль еще старательнее делал вид, будто между нами ничего не было. — 65 —
|