|
Как типичная жительница Сан-Паулу, я была ошарашена, пережив целую неделю редкого холода прямо посреди кариокской весны. Было ужасно холодно, и целыми днями шел дождь, впору было раскаиваться, что я не взяла ни одного теплого пиджака. И первыми моими покупками стали зонтик и утепленный плащ, потому что меньше всего мне хотелось провести свой долгожданный отпуск в гостиничном номере. Я гуляла целыми днями, все бродила, бродила и бродила без остановки. Пешком доходила от Ипанемы до отеля Копакабана посреди одноименного пляжа и возвращалась обратно, еще полная сил, чтобы прогуляться по всем очаровательным улочкам Леблона. Я чувствовала волнение, не поддающееся контролю. Единственным способом умерить желание было гулять, гулять и гулять. И я гуляла, под зонтиком и в длинном плаще, шла, куда глаза глядят. Я обедала и ужинала в дорогих ресторанах, пила красное вино, а вечерами смотрела все фильмы подряд из городской афиши. Так продолжалось до тех пор, пока не стало теплеть день ото дня, и эти прогнозы, несвойственные Рио-де-Жанейро, не испарились вместе с тучами и не засветило великое солнце. Я просыпалась и вновь долго гуляла. Ездила на трамвае в Санта-Терезу (где познакомилась с классным парнем, который мне дал свой адрес электронной почты и номер телефона на случай, если я вернусь в те места), в Лапу, в исторический центр города, движимая любопытством человека без копейки в кармане. Я возвращалась под вечер и заканчивала день, распластавшись на жгучем песке Ипанемы вплоть до того, что солнце полностью растворялось и превращалось в напряженный розовый свет, отраженный в водной глади. Я ложилась подремать на часок после ванны, а потом шла ужинать. И всегда в самый красивый из всех попавшихся мне на пути ресторан. Пока ждала заказа, делала записи в дневнике, потягивая вино, и чувствовала себя самой счастливой из всех одиноких женщин на земле. Как только спускалась ночь, я принималась мечтать о большой любви. Время от времени мне казалось, что все мои беды происходят из-за отсутствия мужского плеча, на котором я могла бы поплакать о жизненных горестях. У меня были очень смутные воспоминания о временах моего замужества, и поскольку наша память крайне избирательна, это были воспоминания лишь о счастливых моментах, пережитых с Эду. Меня охватило раскаяние в том, что я рассталась с ним, забылись долгие ночи, проведенные в слезах из-за того, что я не могла найти у своего любимого понимания и тепла, в которых я так нуждалась. Долгие годы я засыпала в слезах, чувствуя себя покинутой из-за холодности Эду и несовместимости наших биоритмов: я всегда полуночничала и не могла рано просыпаться, а он любил ложиться спать почти сразу после захода солнца и был наиболее бодр ранним утром (если не на рассвете). — 60 —
|