|
— Возьмите, Селестина, спрячьте ее в своем переднике. Ведь вам на кухне никогда не дают груш?.. — Нет, барин. — Ну хорошо… я вам еще буду давать… иногда… потому что… потому что… я хочу, чтобы вы были счастливы… Искренность и пыл его страсти, застенчивость, неловкие движения, смущенная речь и сила, все это привело меня в умиление. Смягчив немного выражение своего лица и улыбаясь, я сказала ему: — О, Господи!.. Если бы барыня вас увидела! Он смутился сначала, но, так как нас отделяли от дома густые каштаны, то он скоро оправился и, радуясь тому, что я стала менее сурова, воскликнул: — Ну что барыня?.. Ну что?.. Смеюсь я над барыней. Надоела она мне… ах как надоела!.. Я строго заметила: — Вы не правы, барин… вы не справедливы — барыня очень милая женщина. Он подскочил: — Очень милая? Она? Ах, Боже мой! Да вы не знаете, что она сделала? Ведь она отравила мне жизнь. Чем я стал из-за нее? Ведь надо мной везде смеются… и все из-за жены… Моя жена?.. Ведь это… это… корова… да, Селестина, корова… корова… корова!.. Я ему стала читать мораль. Лицемерно расхваливала энергию, хозяйственность и все другие добродетели барыни. Он раздраженно прерывал меня: — Нет, нет!.. Корова… Корова!.. Я, наконец, успокоила его немного. Бедный! Я им играла с удивительной легкостью. Одного моего взгляда было довольно, чтобы он перешел от гнева к умилению. — О! Вы такая мягкая, — заговорил он, — такая воспитанная… и такая добрая, должно быть!.. А посмотрите на эту корову! — Перестаньте, барин… перестаньте!.. Он снова начал: — Вы такая мягкая… А ведь вы только горничная. Он подошел ко мне и очень тихо сказал: — Если бы вы хотели, Селестина… — Если бы я хотела… чего?.. — Если бы вы хотели… вы сами знаете… вы сами знаете… — Вы хотели бы, может быть, изменять своей жене со мной? Он не понял выражения моего лица. Он стоял с выпученными глазами, с раздувшимися венами на шее и влажными губами. Глухим голосом он ответил: — Ну да!.. Ну да, конечно!.. — Вы об этом не думаете, барин! — Я только об этом и думаю, Селестина. Он весь покраснел. — Ах, барин, вы опять начинаете… Он хотел схватить меня за руки и притянуть к себе. — Ну, да… — бормотал он. — Я опять начинаю. Я опять начинаю… потому что… потому что… я без ума от вас… от тебя, Селестина, потому что я думаю только об этом, потому что я не сплю по ночам, потому что я совсем заболел. И не бойтесь меня. Я не зверь… я… я… вам ребенка не сделаю… клянусь вам. Я… я… мы… мы… — 729 —
|