|
— Ну так ешьте же, дедушка, подкрепитесь, черт возьми! — Вы добрейший человек, господин Ланлер… извините… Старик отрезал себе большие ломти хлеба и долго жевал их, потому что у него не было зубов. Когда он немного утолил голод, хозяин спросил: — А шиповник у вас, дедушка Пантуа, хороший, а? — Есть и хороший, есть и похуже… всяких сортов есть, господин Ланлер. Не выберешь… Трудно рвать, знаете ли… Вот господин Порселле не хочет, чтобы у него в лесу брали. Приходится за ним далеко ходить теперь… очень далеко. Не поверите, ведь я к вам из Районского леса иду, за три мили отсюда. Честное слово, господин Ланлер. Хозяин подсел к нему и, весело похлопывая его по плечу, воскликнул: — Пять миль! Клянусь, дедушка, вы все такой же молодой, здоровый… — Нет уже, не того, господин Ланлер… не того… — Да что там! — настаивал хозяин. — Здоровы, как старый турок и веселы, черт возьми! Теперь не найти таких, как вы, дедушка Пантуа… Вы — старого закала человек… Старик качал своей головой и повторял: — Нет, не того… Ноги плохи стали, господин Ланлер… руки дрожат… Ну и поясница… Ах, эта проклятая поясница! Да и сил уж, как будто, нет… А тут еще жена хворает, с постели не сходит… Одни лекарства чего стоят! Какое уж тут счастье! И старость подкрадывается… Вот что, господин Ланлер, вот что, хуже всего… Хозяин вздохнул, сделал какой-то неопределенный жест и, философски резюмируя вопрос, сказал: — Да!.. Но что ж вы хотите, дедушка Пантуа?.. Жизнь… Она дает себя знать… Так-то вот… — Правильно! Ничего не поделаешь. — Вот, вот!.. — Да в конце концов что? Не правда ли, господин Ланлер? — Конечно! И после некоторого молчания он печальным голосом прибавил: — У всякого свое горе, дедушка Пантуа… — Это верно… Наступило молчание. Марианна что-то рубила, надвигалась ночь… Два больших подсолнечника, которые видны были через открытую дверь, исчезали в темноте… А дедушка Пантуа все ел… Его стакан стоял пустой… Хозяин его наполнил… и вдруг, спускаясь с высот метафизики, спросил: — А почем нынче шиповник? — Шиповник, господин Ланлер? Да круглым счетом шиповник в нынешнем году стоит двадцать два франка сотня. Дороговато немного, это верно. Но дешевле не могу, видит Бог! Как человек благородный и презирающий денежные расчеты, хозяин прервал дальнейшие объяснения старика: — Хорошо, дедушка Пантуа… Согласен. Разве я когда-нибудь торгуюсь с вами?.. И я вам заплачу за шиповник не двадцать два франка, а… двадцать пять. — 725 —
|