|
— Да что с вами такое? Не слышите? Оглохли? Я уже три часа звоню… Это бесит, наконец… А часто бывает так: — Динь! Динь! Динь! Вы соскакиваете со стула, как пружина… — Принесите мне иголку. Я бегу за иголкой. — Хорошо! Принесите мне нитки. Я бегу за нитками. — Так! Принесите мне пуговку. Я бегу за пуговкой. — Что это за пуговка? Я у вас такой не просила. Вы ничего не понимаете… Белую пуговку, № 4… И скорее! И я бегу за пуговкой № 4… Вы понимаете, как я бешусь, как я в душе ругаю и проклинаю свою хозяйку? А во время моей беготни взад и вперед, вверх и вниз барыня передумала — ей требуется что-нибудь другое или она совсем раздумала: — Нет… Отнесите иголку и пуговку… Мне некогда… У меня спину ломит, ноги подкашиваются, я без сил… Этого и нужно ей было. Она довольна… И говорите после этого, что существует общество покровительства животным… Вечером, во время своего обхода, она в прачечной налетает на вас, как буря: — Как? Вы ничего не сделали? На что у вас дни уходят? Я вам плачу деньги не для того, чтобы вы шлялись от утра до вечера. Такая несправедливость меня возмущает, и я отвечаю немного резко: — Но вы сами, барыня, меня все время отрывали от работы. — Я вас отрывала от работы, я?.. Прежде всего я запрещаю вам мне отвечать… Я не терплю никаких замечаний, слышите? Я знаю, что я говорю. И это бесконечное хлопанье дверями. В коридорах, на кухне, в саду, по целым часам слышен ее пронзительный крик… Ах, как она надоела! Право, не знаешь, как к ней подойти… Что у нее там внутри, почему она всегда в таком бешенстве? С каким удовольствием я бы ее бросила, если бы была уверена, что найду тотчас другое место. Недавно я себя почувствовала хуже, чем обыкновенно… Появилась такая острая боль, что мне казалось, будто какой-то зверь раздирает мне внутренности своими зубами и когтями. Уже утром, когда я вставала, после потери крови я Сочувствовала себя совершенно обессиленной. Я и сама не знаю, как я могла стоять, таскать ноги и исполнять свою работу. По временам я должна была останавливаться на лестнице, хвататься за перила, чтобы перевести дух и не упасть. Я бледнела, и холодный пот выступал у меня на лбу… В пору было хоть взвыть, но я терпелива и горжусь тем, что никогда не жалуюсь своим хозяевам. Хозяйка меня застала как раз в тот момент, когда я чуть не упала. Все вокруг меня заходило: перила, ступеньки, стены. — Что с вами? — грубо спросила она. — Ничего. И я попробовала выпрямиться. — Если ничего, то зачем эти манеры? Я не люблю этих кривляний… Служба трудная… — 723 —
|