|
Говорили, что два министра заработали на этом до двадцати миллионов, и при этом почти открыто называлось имя Ларош-Матье. Что касается Вальтера, то весь Париж знал, что он выгадал на этом деле вдвойне: заработал тридцать или сорок миллионов на займе и от восьми до десяти миллионов на медных и железных рудниках и на огромных участках земли, купленных за бесценок до завоевания и перепроданных колонизационным компаниям сразу же после французской оккупации. В несколько дней он стал одним из властелинов мира, одним из тех всесильных финансистов, которые могущественнее королей, перед которыми склоняются все головы и немеют уста, которые вызывают на свет всю низость, подлость и зависть, таящиеся в глубине человеческого сердца. Это уже не был еврей Вальтер, владелец подозрительного банка, издатель сомнительной газеты, депутат, подозреваемый в низких проделках. Это был господин Вальтер, богатый «израильтянин». И он захотел показать это. Зная, что князь Карлсбургский, владевший одним из прекраснейших особняков на улице Фобур-Сент-Оноре, с садом, выходившим на Елисейские поля, находился в затруднительном положении, Вальтер предложил ему в двадцать четыре часа продать весь дом со всей обстановкой, не переставляя ни одного стула. Он давал ему за это три миллиона. Соблазненный этой суммой, князь согласился. На следующий день Вальтер устроился в своем новом жилище. Тогда ему прошла в голову другая мысль, настоящая мысль победителя, который хочет завоевать Париж, мысль, достойная Бонапарта. В это время весь город ходил смотреть на большую картину венгерского художника Карла Марковича, изображавшую Христа, шествующего по водам, которая была выставлена у знатока картин, торговца Жака Ленобля. Художественные критики были в восторге и объявили эту картину лучшим произведением нашего века. Вальтер купил ее за пятьсот тысяч франков и перевез к себе, прекратив таким образом ежедневный поток любопытных и заставив говорить о себе весь Париж; одни ему завидовали, другие порицали, третьи одобряли. Затем он объявил в газетах, что собирается пригласить к себе, как-нибудь вечером, всех видных представителей парижского общества посмотреть великое творение иностранного художника, чтобы никто не мог упрекнуть его в том, что он лишил всех возможности любоваться этим произведением искусства. Двери его дома будут открыты для всех. Каждый сможет войти. Достаточно будет предъявить при входе пригласительное письмо. Приглашение было составлено так: «Господин и госпожа Вальтер просят вас почтить их своим посещением тридцатого декабря, между девятью и двенадцатью часами вечера, для осмотра «при электрическом освещении» картины Карла Марковича: «Иисус, шествующий по водам». — 412 —
|