|
Он рассматривал образцы, приказывал принести другие, снова брался за прежние; наконец, выбрал и, заплатив, потребовал, чтобы их прислали тотчас же. — Я на днях возвращаюсь в Париж, — сказал он. Во время обратного пути, когда они ехали вдоль залива, их неожиданно настиг холодный ветер, проскользнувший сюда через долину, и больной закашлялся. Сначала это казалось маленьким приступом, но все усиливаясь, этот кашель стал непрерывным и перешел в какую-то икоту и хрипенье. Форестье задыхался; всякий раз как он хотел вздохнуть, кашель раздирал ему горло, вырываясь из глубины груди. Ничто не помогало, ничто не могло его успокоить. Из коляски в комнату его пришлось перенести на руках, и Дюруа, державший его ноги, чувствовал, как они вздрагивали при каждом конвульсивном сжатии легких. Теплота постели не остановила припадка, который продолжался до полуночи; потом, наконец, наркотические средства прекратили смертельный приступ кашля, больной до рассвета просидел на кровати с открытыми глазами. Первые слова, которые он произнес утром, были просьбой позвать парикмахера, так как он имел привычку бриться каждый день. Для совершении этой процедуры он поднялся, но пришлось тотчас же снова уложить его в постель, и он стал дышать так прерывисто, так тяжело, с такими усилиями, что перепуганная г-жа Форестье велела разбудить Дюруа, который только что лег, и попросила его сходить за доктором. Дюруа почти сейчас же привел доктора Гаво, который прописал микстуру и дал несколько наставлений; но, когда журналист пошел его провожать, чтобы узнать его мнение, он сказал: — Это агония, он умрет завтра утром. Предупредите бедную молодую женщину и пошлите за священником. Мне здесь нечего делать. Впрочем, если я понадоблюсь, я к вашим услугам. Дюруа велел позвать г-жу Форестье: — Он умирает. Доктор советует послать за священником. Что вы думаете делать? Она долго колебалась, потом, взвесив все, медленно сказала: — Да, так будет лучше… во многих отношениях… Я его подготовлю, скажу ему, что священник желает его видеть… или что-нибудь в этом роде. А вы уж, будьте так добры, приведите священника. Выберите такого, который поменьше бы кривлялся. Устройте так, чтобы он удовольствовался одной исповедью и избавил нас от всего прочего. Молодой человек привел старого добродушного священника, понявшего положение. Как только он вошел к умирающему, г-жа Форестье вышла и села в соседней комнате рядом с Дюруа. — Это его страшно взволновало, — сказала она. — Когда я заговорила о священнике, на лице его выразился ужас, точно… точно он почувствовал… почувствовал… дыхание… вы понимаете… Он понял, что все кончено, что ему осталось жить несколько часов… — 333 —
|