|
Неожиданно она спросила: — Какого вы мнения о моей подруге, госпоже де Марель? Он удивился: — О… я нахожу ее… нахожу ее очень привлекательной. — Не правда ли? — Да, конечно. Ему хотелось прибавить: «Но далеко не в такой степени, как вас». Но он не решился. Она продолжала: — Если бы вы знали, какая она забавная, оригинальная, умная! Это богема, настоящая богема. За это ее и не любит ее муж. Он видит только ее недостатки и совсем не ценит ее достоинств. Дюруа был поражен, узнав, что г-жа де Марель замужем. Впрочем, это было вполне естественно. Он спросил: — Вот как!.. Она замужем? А кто такой ее муж? Г-жа Форестье слегка повела плечами и бровями. Движение это было полно какого-то неуловимого значения. — Он инспектор северных железных дорог. Каждый месяц он на неделю приезжает в Париж. Жена его называет это «принудительной службой», или «недельной барщиной», или еще «святой неделей». Когда вы с ней ближе познакомитесь, вы увидите, какая это остроумная и милая женщина. Зайдите к ней как-нибудь на днях. Дюруа совсем забыл, что ему нужно уходить; ему казалось, что он останется здесь навсегда, что он у себя дома. Но вдруг дверь бесшумно отворилась, и без доклада вошел какой-то высокий господин. Он остановился, увидев незнакомого человека. Г-жа Форестье на минуту смутилась; легкая краска покрыла ее шею и лицо, но она сказала своим обычным голосом: — Входите, дорогой друг. Позвольте вам представить приятеля Шарля, Жоржа Дюруа, будущего журналиста. Затем, уже другим тоном, она назвала вновь пришедшего: — Наш лучший и самый близкий друг — граф де Водрек. Мужчины раскланялись, посмотрели друг другу в глаза, и Дюруа сейчас же начал прощаться. Его не удерживали. Он пробормотал несколько слов благодарности, пожал протянутую ему руку молодой женщины, поклонился гостю, который стоял с холодным и серьезным лицом светского человека, и вышел смущенный, точно сделал какую-нибудь глупость. Когда он очутился на улице, ему стало грустно, как-то не по себе; глухая печаль давила его. Он шел, не понимая, откуда появилась эта неожиданная тоска. Он не находил объяснения, но строгое лицо графа де Водрека, уже немолодого, с седыми волосами, со спокойным, высокомерным выражением очень богатого и уверенного в себе человека, беспрестанно всплывало в его памяти. Он заметил, что приход этого незнакомца, нарушивший их милый t?te-?-t?te, казавшийся ему уже привычным, вселил в него ощущение холода безнадежности, которое может вызвать в нас иногда одно случайно услышанное слово, чье-нибудь страдание, какой-нибудь пустяк. — 256 —
|