|
Увидел отшельник, что здесь ему искать нечего, но и идти дальше он уже не мог. Его ноги покрылись мозолями и кровоточили, еды не было, и даже покупать его колечко с хризопразом никто не хотел. В этом городе теперь не ценились красота и изящество. Тогда святой человек решил сделать себе сапоги и пошел учиться к сапожнику. Вначале он учился и делал всю грязную работу за питание и ночлег, а потом и сам начал мастерить обувь (Науд). У него появились постоянные заказчики, он начал работать на себя и неплохо зарабатывать, жизнь пошла своим чередом. И думал он, что так и будет продолжаться вся его оставшаяся жизнь (Иса). К тому времени удивительным образом город начал постепенно оживать. Женщины полюбили по утрам выходить полуодетыми на балконы и жмуриться навстречу солнышку, стали улыбаться прохожим на улицах, гладить кошечек и дарить прохожим детям золотые мячики (Йару). Ив какой-то момент отшельник, который теперь стал сапожником, вдруг понял, что сам себе-то он сапоги так и не смастерил! Он теперь знал все о сапогах, но у него самого сапог так и не было... Конечно, он мог бы сшить себе сапоги из алой драконовой кожи с золотыми вставками и кованым мыском, какие сделал князю, но это были бы не его сапоги. Он мог бы сшить себе обувь из синей василисковой кожи с серебряной подковкой на каблуке, какую сделал местному иерею, но это тоже были бы не его сапоги. Он мог остановиться на добротной охристо-коричного цвета коже священной Индивидуальная практика
у кочевников коровы с полосатыми рогами и украсить сапоги медными пряжками с головами круторогих быков, как сделал это для местного старшины купцов. Он даже мог бы, будто в насмешку, сшить себе узорчатые сапожки из крыльев узкоглазой бабочки-людоеда, какие смастерил для молоденького талантливого трубадура, любимца всех местных дам, особенно зрелого возраста. Но ему хотелось чего-то другого. Он хотел сделать себе сапоги из изумрудно-переливчатой замши, клочок которой ему достался еще от мастера-учителя. И тогда он, по-прежнему без сапог, покинул город, чтобы отыскать заветный источник вдохновения своего мастерства (Иваз). Он пошел по дороге, еще дальше от того места, где сидел отшельником, и прочь из города, в котором был сапожником, все дальше и дальше. Зеленые холмы сменились засушливой степью, но никто из случайных путников и местных жителей не мог ему рассказать, чья же это изумрудно-переливчатая кожа... И однажды, когда он решил жарким днем отдохнуть у ручья, ему приснился странный полуденный сон. Будто бы в далеких и влажных лесах он нашел полудевушку-полузверя с изумрудными ногами, как змеями. Она сидела на дереве, расчесывала свои волосы и плакала, а он подошел к ней, убил ее и содрал кожу с ее ног. В страхе проснулся человек после такого сна и поспешил прочь от того страшного места, где мог присниться такой сон. Он хотел бы его забыть, но не мог, да и понимал, что забытые сны еще хуже запомнившихся (Перт). — 68 —
|