|
В январе 1953 года арестованы известные врачи – в основном евреи. Многие поверили официальной информации о том, что они разными способами умерщвляли своих пациентов. По стране прокатилась паника – наиболее легковерные отказывались лечиться у врачей-евреев. Один из арестованных врачей (почти все они были людьми пожилыми) умер под пытками. Гибели остальных помешала только смерть Сталина (5 марта 1953 года), который вынашивал мысль публично повесить их на Красной площади. Вскоре после его смерти, в апреле, «дело врачей» официально признали сфабрикованным, оставшихся в живых освободили. В печати сказано о «недозволенных методах следствия», при помощи которых были получены их признания в убийстве пациентов. .. Это выражение поставило тогда в тупик многих подростков, ничего не знавших о сталинском терроре 30-х годов и о применявшихся с санкции Сталина жесточайших пытках… Они спрашивали друг друга: «Не знаешь, что это такое – “недозволенные методы следствия?”». Прямые репрессии против евреев прекратились. Но тогда же власть создала препятствия для их поступления в высшие учебные заведения. В сущности, была вновь введена процентная норма, существовавшая в дореволюционной России и отмененная Временным правительством. Разница, и существенная, состояла в том, что царское правительство, во-первых, никогда не скрывало этих ограничений, а советское правительство всегда их отрицало. Во-вторых, ограничения в дореволюционной России носили конфессиональный, а не расовый характер. Еврей, принявший лютеранство или православие, для власти переставал быть евреем; выкресты, как их называли, получали те права, которых они были лишены, пока оставались иудеями – евреями, исповедующими иудаизм. Поясним подробней отвратительную черту послевоенного сталинского общества, о которой редко упоминают. После победы над расистской идеологией нацизма советская власть – в точности следуя стандартам нацизма, против которого только что воевала и одержала победу, – стала считать евреем не только всякого, у кого был евреем один из родителей, но и всех имевших еврейских родственников (например, кого-то одного из четырех бабушек и дедушек). Таким абитуриентам чинили препятствия при поступлении в Московский университет и институты; они, в сущности, вынуждались – ради высшего образования – менять фамилию, национальность в паспорте, а потом еще подвергаться за это насмешкам антисемитов. Эти негласные ограничения действовали вплоть до прихода Горбачева. До начала Перестройки было несколько институтов, куда евреев принимали почти без ограничений. К ним и относился Московский строительный, о котором упоминает Виктор Васильев. — 132 —
|