|
Неудивительно, что многие выдающиеся философы не были университетскими преподавателями. Спиноза изготовлял днем линзы и писал по ночам. Он отказался от должности в Гейдельберге, опасаясь, что будет ущемлена его свобода творчества. Ни Декарт, ни Локк или Беркли никогда не преподавали в университете. Первая книга Юма не была признана критиками; вначале ему пришлось утверждать свою репутацию в качестве историка. Джои Стюарт Милль служил секретарем в Ост-Индийской компании. Маркс, не имея работы и собственных средств к существованию, занимался своими исследованиями в Британском музее. Кьеркегор анонимно писал в Копенгагене. Витгенштейн считался белой вороной в британской академической среде, которую он в конце концов очаровал. Конечно, были профессора, внесшие значительный вклад в философию. Платон основал Академию, Аристотель, ставший главой школы, создал Лицей — хотя ни в одной из них, как кажется, не присваивалась докторская степень по философии. Кант и Гегель были профессорами философии, так же как Рассел, Хайдеггер и Дьюи. И все-таки перечень философов 1 Collected Papers of Charles Sanders Pierce, vol. I, ed. C.Hartshorne and P. Weiss (Cambridge: Harvard University Press, 1931), p. 22. 20 разнороден. Величайшей угрозой для философии является отвлечение на чужеродные ей цели — в этом случае она запутывается в сетях академической и педагогической бюрократии. Были и те, кто оставил академические философские круги, чтобы заняться свободным творчеством. Так поступил американский философ Джордж Сантаяна, поселившийся вдалеке, в Италии, в прекрасном уединении. Будучи преподавателем в Гарвардском университете в его Золотой век, однажды утром он заметил". «Джентельмены, весна», — и покинул аудиторию, чтобы никогда в нее больше не возвращаться. Слишком опасно помещать все наши философские яйца в одну корзину; они слишком хрупкие. Если брак философии и церкви в Средневековье выродился в официальную доктрину и если господство марксистской идеологии в коммунистических странах означало смерть философского творчества, то почти также неразрывный союз философии и институтов высшего образования в нашем столетии ведет к официальной академической цензуре, решающей, что считать правомерным философским исследованием, а что нет. Подобная участь грозит искусству, литературе, поэзии или науке, если они замыкаются в рамках университетской жизни и процеживаются сквозь узкие взгляды профессионального сообщества. Возможно, наиболее важными аспектами академической свободы являются интеллектуальная честность, независимость ума и право не работать в различных комиссиях. — 12 —
|