|
3 За». 862 шего проступка. Поэтому меры никогда не принимались. Когда психотерапевт подчеркнул имеющиеся у нее проблемы в установлении эффективных норм, миссис А. осознала свою роль в отношениях с сыном. Она боялась разозлиться слишком сильно, и у нее были порывы послать Джеральда в военную школу. «Значит ли это, что я плохая мать?» — могла она вставить со страхом. Она знала, что в прошлом, когда сама росла, она очень злилась на своего брата. Она интересовалась, насколько это могло влиять на ее отношения с сыном. Несмотря на то что ее потребность защищать и чрезмерно баловать своего сына имела в некоторой степени характер влечения, осознание этих паттернов помогло миссис А. изменить свой подход к воспитанию сына. При поддержке мужа были установлены распорядок дня и правила поведения. Карманные деньги были урезаны до минимума, определен режим сна, было отведено время для занятий, и Джеральда решительно отправляли в его комнату за его «несносные» вспышки или если он устраивал споры. Во время еженедельных встреч с психотерапевтом миссис А. рассказывала о своих продолжающихся, после того как она установила правила поведения, опасениях. Однако она почувствовала огромное облегчение, когда школьная успеваемость Джеральда улучшилась; кроме того, он добросовестно разносил почту в течение полугода. Обсуждение В описанном выше случае миссис А. выказывала довольно типичные реакции в начале лечения. Привод ребенка для лечения часто вызывает многочисленные реакции родителей. Большинство родителей испытывают ощущение неудачи, когда признают, что у их ребенка есть эмоциональные проблемы. Они часто чувствуют себя ответственными за эти трудности. В то время как некоторые родители борются с чувством вины, сначала атакуя психотерапевта (они боятся осуждения), многие боязливо «признаются», как это делала миссис А. Когда «эксперт-психотерапевт может толерантно, без того нападения на родителей, которого они боятся, признать, что часть трудностей ребенка вызвана их обращением с ним, они часто испытывают большое облегчение. У многих родителей есть предсознательное понимание неправильности обращения с детьми, как мы это видели в случае мистера Дж. Миссис А. вполне осознавала свою потребность угождать, потакать и чрезмерно идентифицировать себя со своим сыном. Процесс консультирования родителей позволил ей сделать эти паттерны более Эго-дистонными (чуждыми ей) и начать корректировать свое обращение с ребенком. Раньше она использовала многочисленные «рациональные» объяснения, чтобы продолжать «защищать» своего сына. Как и в первом случае, здоровые аспекты Эго миссис А. позволили ей использовать некоторые техники для того, чтобы эффективно ограничить этого ребенка. Хотя она интересовалась скрытыми причинами проблем в отношениях с сыном (например, трудности в ее взаимоотношениях с братом), это не было центральной областью работы. Не было инсайта относительно ее прошлого, который бы выявил эту тенденцию. Скорее ее собственное самонаблюдение и желание помочь сыну благоприятствовали изменениям в повседневном взаимодействии с ним. — 59 —
|