Что такое психотерапия

В настоящее время, когда супервизор обучает психиатров в резидентных про­граммах, единственным видом деятельности, которым они занимаются, является

212 Эпилог. Как быть супервизором психотерапии, не зная, как изменять людей

постановка диагнозов и выбор фармакологического препарата или трех-четырех препаратов. Группа будущих психиатров из университета Айовы поставила ре­корд обсуждения назначения лекарств. По их сообщению, они 2 часа 38 минут обсуждали, какой препарат нужно использовать для снижения побочных эффек­тов галоперидола, назначенного женщине с жалобами на тревогу, которую она испытывает, прыгая на тарзанке с моста Талахачи.

Новые времена

По мере того как меняются времена, супервизоры начинают испытывать необхо­димость в дополнительной защите. Позволим себе подчеркнуть брошенный им вызов: множество защищавших супервизоров приемов исчезло, как только супер­визоров стало больше. Конфиденциальность — основная защита супервизора, оказалась под угрозой в связи с распространением «прозрачного» зеркала и аудио-и видеозаписей интервью. Невежество супервизора, ранее демонстрировавшееся лишь супервизируемому в обстановке полной конфиденциальности, теперь вы­ставлено напоказ широкой публике. «Живая» супервизия требует, чтобы учитель знал, как руководить обучающимся в процессе реального терапевтического интер­вью, а не после него, когда обсуждать можно только то, что могло бы быть. «Жи­вая» супервизия очень популярна, и только очень удачливый супервизор может избежать использования «прозрачного» зеркала.

Терапевты тоже испытывают сильное давление — от них требуют, чтобы они знали, что делать с предъявляемыми им проблемами. По мере того как в реальном мире клиента обнаруживается все больше страданий, уже нельзя полагаться на прошлое и исследование фантазий. В то же время происходят и социальные из-ченения, в результате которых на психотерапевтов нахлынули представители эеднейших слоев населения и новых этнических групп. Традиционно психотера­певт имел дело с бедняками лишь в стенах больницы и отказывался работать с ними амбулаторно, потому что они не приходили вовремя и нерегулярно оплачи­вали счета. Поэтому супервизорам нужно было хорошо знать лишь представите-тей средних слоев общества. Сейчас они должны уметь работать и с бедняками, и : представителями 180 этнических групп, многие из которых даже не говорят по-английски. Кроме того, психотерапию начали использовать для все более тяже-шх случаев — таких как насилие, суициды, изнасилования, злоупотребление нар-<отиками, инцест, правонарушения и другие виды неправильного поведения. Что-5ы работать с этими несчастными, психотерапевты просто обязаны знать, что надо делать. Супервизоры, не знающие, как учить тому, что нужно делать, могут вы-шать недовольство. Совсем недавно супервизоры столкнулись с еще одним ослож-гением — обнаружилось, что и терапевты, и клиенты бывают двух полов. Терапев­ты — приверженцы феминистских взглядов, протестуют против предрассудков трошлого и настоящего и обвиняют супервизоров. Ну как супервизору скрыть ^компетентность и половой шовинизм, если все на виду и работа ведется с ре-шьным клиентом в реальном мире? Можем ли мы ответить на этот вызов? Давай­те, как мы это делали всегда, попытаемся найти полезную для нас теорию.