|
Хотелось бы подчеркнуть, что значение этой стадии младенческого развития стало проясняться вне рамок ортодоксального психоанализа, в теории объектных отношений, о чем подробно будет говориться в следующей главе. Замечу только, что уже ближайшие ученики Фрейда, сначала К.Абрахам, а затем М.Кляйн, представили отнюдь не идиллическую картину борьбы интроективных ли-бидозных и интроективно-разрушительных каннибалистских влечений младенца к матери. Анализируя взгляды более поздних исследователей, выделим основные задачи, с которыми приходится сталкиваться младенцу, и их исходы. Прежде всего к ним следует отнести последствия травмы рождения, переживаемой как изгнание из Рая стабильности, надежности, безопасности и взаимного слияния. Рождение, таким образом, изначально становится «столкновением» с разочаровывающей реальностью (как внешней, так и внутренней организмической, которые в силу начальной нерасчлененности удваивают воспринимаемую снаружи и изнутри опасность), угрожающей самому факту существования, выживания ребенка в этом мире. М.Кляйн, а затем М.Малер особенно подчеркивали экстремальность вырабатываемых на этой стадии психических механизмов совладания с витальной угрозой, исходящей из внешнего мира, и хаотически-неорганизованной неструктурированностью внутренней реальности младенческой телесной жизни. Внутренняя раздвоенность, порожденная мощной динамикой либидозных и деструктивных импульсов, благодаря примитивным операциям расщепления, проективной идентификации, проекции и интроекции, распространяется на первичный объект - материнскую грудь. Так возникают первичные репрезентации. Злая и Добрая материнская грудь становится прообразом мира человеческих отношений и собственного Я. Если их первичная интеграция достигается, деструктивные тенденции смягчаются либидозными, а исходный хаос изменчивости и неопределенности сменяется пусть примитивной и частичной, но все-таки константностью объекта. Ребенок оказывается готовым переживать некоторые лишения без разрушения наметившихся эмоциональных связей. Эмоциональная связь между матерью и младенцем налаживается с помощью механизма проективной идентификации, благодаря которому младенец стремится на довербальном уровне установить прочные отношения взаимозависимости, не имеющей четко очерченных границ Я-Другой. Матери здесь уготована очень сложная роль (по выражению В.Биона, «контейнера»), куда сбрасываются избыточные и невыносимые чувства, с тем чтобы она смогла удержать их без агрессии и собственной дезинтеграции, а затем предоставить в распоряжение ребенка в более приемлемой и доступной для него форме. При благоприятном исходе агрессивные и ли-бидозные чувства преодолевают расщепление; за счет взаимодействия либидозные и агрессивные аффекты взаимно смягчаются, образуя основу отношений привязанности к определенному объекту, приобретающему персонифицированные и индивидуальные черты. На основе наметившейся тенденции к константности объекта начинают развиваться новые амбивалентные аффекты - стремление к разделению и отделению себя от другого соперничает со стремлением овладеть им целиком и полностью, поглотить (каннибализм младенца), интроецировать и сделать, таким образом, навсегда частью самого себя. Но наряду с этим рождается тревога за сохранность и жизнеспособность объекта, вина за причиненные ему боль и ущерб, стремление восстановить ущерб своей «хорошестью», т. е. возрождением либидозно-любовных чувств. Условное завершение этой стадии связывается, следовательно, с образованием зачатков Супер-Эго, началом стабилизации объекта и порождением новых тревог из-за его потенциальной потери (угроза аналитической депрессии). Успех или неудача в синтезе любви и ненависти сказывается в степени интегрированности-диффузности складывающейся самоидентичности, установлении отношений базового доверия или сохранении страха потери. В зависимости от успешности преодоления ранних и поздних страхов патология может развиваться на базе первичного аутизма и персекуторной тревоги (фиксация на аутистической или шизопараноидной стадии), либо на базе неуверенности в удержании и сохранении отношений привязанности, служа фактором предрасположенности к тревожно-фобическим и депрессивным расстройствам. — 25 —
|