|
Для примера рассмотрим случай Элизабет фон Р., сложная и полиморфная симптоматика истерического расстройства которой группируется в основном вокруг астазии-абазии, т.е. очень сильных, мучительных болей в нижних конечностях, доходящих вплоть до невозможности сдвинуться с места. «Я не мог не думать, - замечает Фрейд, - что пациентка делает не что иное, как ищет символическое выражение своих тягостных мыслей и находит его в усилении своих физических страданий» [14. - С. 90]. Анализ истории болезни девушки и ее семейной истории позволяют Фрейду прийти к выводу, что благодаря действию отщепления от сознания, последующему вытеснению и смещению на телесный орган сексуальной тяги к мужу своей сестры, которая годом позже умирает от болезни сердца, девушке удается справиться с целым комплексом тягостных переживаний, имевших место незадолго до начала заболевания. Здесь и тяжелые, вызвавшие физическое перенапряжение и крайнюю усталость, заботы по уходу за внезапно заболевшими отцом и матерью, любовные мечты о зяте и отчаяние от собственного одиночества, невозможности наслаждаться семейным счастьем (которое выпало на долю сестры!), гипертрофированная тревога за здоровье и жизнь сестры (возможно, по механизму формирования реакции), по всей видимости, смешанная с чувствами зависти к ней и вины за собственные греховные помыслы. В толковании этого случая истерии, как и других, Фрейд подчеркивает теснейшую связь, почти буквальную параллель между телесными симптомами и их вербальной символизацией, когда больной как бы воскрешает в метафоре те телесные ощущения, на основе которых впервые возник тот или иной речевой оборот, впоследствии воспринимающийся буквально, вызывающий соответствующие телесные эквиваленты. В качестве иллюстраций в тексте находят толкование расхожие выражения и привычные обороты речи, которые говорят сами за себя: «нож в сердце» или «пощечина» как страдание от тяжкого оскорбления, оставленного без ответа; головная боль, подобная «игле в виске», как опознавательный знак вытесненных болезненно-неприятных неотступных мыслей и проч., что, собственно, вполне согласуется с двояким пониманием влечения, которое, подобно двуликому Янусу, являет себя то в своей исконно телесной оболочке, то в форме репрезентаций, в которые телесность вплетена через их аффективную заряженность и сцеплен-ность с фантазийными образами и метафорами. Такой статус им был предписан самим Фрейдом, давшим им имена собственные -Эрос и Танатос, тем самым превратившим влечения в «мифические существа, величественные в своей неопределенности» (см. также; Абрахам К Сон и миф. - М., 1912). В этой связи примечательно также, что уже в самых своих первых работах, еще не вполне освободившись от влияния традиций Нанси и Сальпетриера, Фрейд находит вербальный аналог трансовой методики телесного «надавливаиия» - упорное, вопреки сопротивлению пациента, толкование невротического симптома через его интерпретацию, своеобразное вербальное усиление, благодаря которому наступает исцеление: душевную боль (невроз) «как рукой снимает». — 22 —
|