Психотерапия. Теория и практика

Дальнейшее совершенствование и расширение сфер применения структурной терапии произошло в 1970-е гг., когда С. Минухин при­гласил Браулио Монталво из Уилтуика и Джейн Хейли из группы Института исследования психической деятельности. Кульминаци­онным завершением работы стал классический труд «Семьи и се­мейная терапия» (1974), где полностью изложена теория структур­ного подхода к пониманию и лечению семей. В 1976 г. С Минухин ушел со всех административных должностей и полностью сосредо­точил внимание на обучении психотерапевтов методам семейной терапии.

Модель патологической семейной структуры

Теория структурной терапии больше акцентирует внимание на том, что удерживает психопатологию «на плаву» и какие семейные факторы ее поддерживают, нежели на причинах ее возникновения. К моменту первого появления пациента на приеме у психотерапев­та причины, повлекшие за собой психопатологию, становятся сво­его рода достоянием истории. Зачастую эти причины нельзя опре­делить эмпирическим путем и уж тем более нельзя внести в них из­менения. Была ли она спровоцирована интрапсихической динами­кой у одного члена семьи или не была, психопатология получает постоянную подпитку в актуальных межличностных отношениях в семье. Следовательно, в фокусе терапии должна находиться пато­логия в структуре семейных отношений, а не патология интрапси­хической структуры индивида.

Структура семей с патологическими взаимоотношениями хоро­шо выделяется на фоне структуры семей с нормальными взаимоот­ношениями. В должным образом организованной семье существу­ют ясные границы между подсистемами. Чтобы обеспечить приват­ность жизни супругов, границы супружеской подсистемы закрыты для проникновения извне, как двери спальни. Границы родитель­ской подсистемы четко обозначены, но не настолько глухи, чтобы через них не проникало родительское влияние, необходимое для хо­рошего исполнения родительских обязанностей. У подсистемы де­тей тоже есть границы. Она организована иерархически таким об­разом, что у детей есть обязанности и привилегии, сообразные с их возрастом, полом и культурной традицией конкретной семьи. Каж­дый член семьи также представляет собой отдельную подсистему, у которой есть требующая уважения граница. Наконец, границы име­ются вокруг образующего ядро родственного круга семьи, их тоже требуется уважать, хотя степень допущения родственников в дела семьи сильно разнится в зависимости от культурного, социального и экономического факторов. Нарушение границ справедливо вы­зывает гнев, воспринимаясь «как посягательство на личный сувере­нитет»: 14-летний сын врезает замок в дверь своей комнаты, дочь-школьница, по словам матери, «ведет себя, как последняя хулиган­ка», хотя мама «всего только» воспользовалась ее авторучкой... При­меры продолжить нетрудно.