|
— Для меня это вы, ваше чувство идентичности, ваша личность, ваше существование, общая сумма всех смыслов. Вы есть ваша смысловая структура. Часто, рассказывая об этом, я должна говорить не совсем верно, что-то типа: “Вы создаете смысл”. Но правда в том, что вы — ваша смысловая структура — сами создаете смысл. А задача, всегда существующая задача, в том, что хотя вы и не познаете реальность напрямую, сохранить себя в безопасности можно, только приблизившись к реальности. Иными словами, вам следует подумать о своих интерпретациях и опробовать их. Келли говорил о “человеке-ученом”, и это на самом деле то, что вам необходимо. Если вы недостаточно мудры, то просто живете в мире фантазий и не всегда проверяете собственные интерпретации. — Можем ли мы придумывать, скажем, истории о сексуальном насилии... — Есть люди, которые имели сексуальный опыт в детстве, но они находились в обстоятельствах, когда не чувствовали особой угрозы со стороны другого человека, и это не было очень значимо для них. Таким образом, подобный опыт подходил к их смысловым структурам без особых проблем. Интерпретации сексуального насилия, которые обусловливают жизненно важные проблемы у людей во взрослой жизни, имеют место, когда они интерпретируют данный опыт как чувство “я не могу контролировать свою жизнь, другие люди приходят и контролируют меня, я беспомощен. Я внутренне запятнан этим происшествием. Грязь — внутри меня, на мне, на моей душе и никогда не может быть смыта”. Существует множество детей, переживших какой-то опыт, которого они смущались и которым были заинтригованы, и они шли к взрослым, чтобы прояснить его: “Что это было такое, что произошло?” Взрослые впадали в ярость, выходили из себя или расстраивались, и именно этот взрослый становился источником проблемы. Поскольку прежде ребенку было просто любопытно: в детстве происходит много странного, и все так необычно... (Смеется.) Но когда взрослые возмущены, ты начинаешь пугаться и чувствовать: что-то не так. Помню, будучи еще школьницей, я возвращалась домой с пляжа, и какой-то парень в машине с открытым верхом остановил меня и спросил дорогу. Потом он попросил меня подойти поближе и продемонстрировал все свое естество. Я была потрясена. Раздражена, потому что меня застали врасплох, мне стоило быть более разумной. Но это было подобно раздражению, когда твой брат или сестра дразнят тебя и ты думаешь: “Мне следовало быть умнее, почему я не подумала об этом?” Вернувшись домой, я знала, что ничего не скажу своей матери, потому что ее реакция была бы ужасной и с ней все было бы так сложно, что мне проще справиться с этим воспоминанием самой. — 96 —
|