|
Это было в то время, когда опубликовали первые книги Лэйнга: “Расколотое Я”, “Я и другие”. Я жадно прочитал их, усвоил и подумал: “Совершенно верно. Лэйнг единственный, кто пишет по делу, черт возьми!” Я не мог вынести убийственное для интеллекта однообразие того, что нас заставляли читать в Университете. Меня чуть не рвало каждый раз, когда я входил в классы. У меня происходили ужасные споры с профессорами экспериментальной психологии по поводу пользы и ценности бихевиоризма. Мне очень понравилась история Ронни в книге “Исцеление безумием” — о том, как на третий год обучения в Институте психоанализа Розенфельд рассказывал сон так называемого психотика, которому снился вертикальный утес. Внутри него открывалось отверстие, откуда выскакивала маленькая механическая кукушка и говорила: “Ку-ку, ку-ку, ку-ку”. Потом она пряталась, и отверстие закрывалось. И в этом же сне описывается другая скала — напротив первой, и там тоже открывается отверстие, выскакивает кукушка и говорит: “Ку-ку, ку-ку, ку-ку”. Прячется обратно, и отверстие закрывается. Интерпретация Розенфельда состояла в том, что это свидетельствует о психотическом расщеплении. Обе стороны психотика расщеплены, психоз и там, и там. Вот и все. При обсуждении Ронни сказал, что может быть альтернативная интерпретация: “Не думаете ли вы, что этот сон мог изображать ситуацию психоанализа, возникшую между ним и вами?” Человек посмотрел на него, ничего не сказав и даже не обратив внимания на комментарий Ронни. Этот человек, конечно, не обладал чувством юмора. Кроме всего, Ронни предполагает, что он подумал: “Да пошел ты!” И никогда больше не возвращался на семинары Розенфельда. Во многом я делал то же самое. Иногда приходил на занятия: нужно же было что-то делать, чтобы получить диплом. В какой-то момент было неясно, получу ли я его вообще. Экзамены я сдал очень хорошо, набрал много баллов. Но я ненавидел учебу, необходимость заставлять себя учить те вещи, которые, если бы я не соблюдал осторожность, заразили бы и меня. Некоторые идеи — как вирусы, не так ли? Итак, пока учился, я должен был бороться за то, чтобы быть свободным от того, чему меня учили. Открыв для себя книги Лэйнга, я также встретил человека, который проходил у него психоанализ. Этот парень был настолько щедр, что послал мне том “Избранного” Юнга, чтобы перевести его на английский. Это был двенадцатый том — “Психология и алхимия”. Он послал мне его в качестве сюрприза — без предупреждения. Я получил его, открыл — до этого я не читал Юнга — сел и стал листать. Я был поражен. Меня поразила алхимия. Я понял: все это я проделывал, когда мне было 14—15 лет, но по-своему, интуитивно. — 337 —
|