|
Этот мальчик сумел отстоять свои желания, но часто дети не могут этого сделать, и тогда за них «говорят» их невротические симптомы: тики, энурез, головные боли, повышенная агрессивность и т.д. И только когда появляются эти «психологические болячки», родители ведут ребенка к психотерапевту... Но часто бывает, что и не ведут, потому что страшно — а вдруг будут ругать, что я плохая мать? Вдруг скажут что-то такое, что я сама давно уже знаю, но не хочу принимать?.. Требуется немало мужества от родителей, чтобы обратиться за помощью к профессионалу, и немало труда, чтобы эту помощь принять. Мне как терапевту необходимо не только увидеть, какие проблемы в семье «отвечают» за формирование симптома, но и донести эту информацию до родителей. Донести так, чтобы меня услышали, чтобы захотели что-то поменять в отношениях, а не стали «ви-новатиться» и защищаться... Иногда я спрашиваю себя — какой я терапевт? Плохой — если послушать маму мальчика, с которым я работала и не смогла (за целых десять встреч!) избавить его от энуреза. Хороший — для родителей другого моего маленького клиента, потому что во время работы со мной у него исчезли проблемы в школе, улучшились отношения в семье, и он смог наконец принять и пережить смерть любимого деда. Еще я терапевт, который постоянно учится. Сама профессия подразумевает непрерывное обновление знаний, постоянную наработку практического опыта. Я читаю книги по детской и взрослой психотерапии, обращаюсь за консультациями к более опытным коллегам (если кто- 128 то из моих маленьких клиентов ставит меня в тупик), посещаю профессиональные семинары. И я благодарна своим клиентам за все то, что случается во время занятий. Потому что такой опыт не могут заменить ни книги, ни рассказы более опытных коллег — то, что нами вместе прожито и пережито, становится нашим общим достоянием. Какой я терапевт? Мягкий и поддерживающий, строгий и рассерженный, веселый, задумчивый, усталый... Я бываю разной и своим клиентам тоже позволяю быть всякими... И может быть, в этом и есть основная сила терапии — ребенок видит, что его принимают и любят ВСЯКИМ, а не только когда он слушается, хорошо учится, ложится вовремя спать... И в процессе наших встреч он находит силы, чтобы решить имеющиеся проблемы. А я? Я просто помогаю ему взрослеть. Лунный мальчик Ему было семь лет, он не ходил в школу и не хотел туда идти. Запрос от родителей, людей далеких от психологии, звучал примерно так: «Сделайте что-нибудь, чтобы Ваня захотел пойти в школу». — 89 —
|