|
Я, поцарапанный, стою в углу, — показывал Дима, — качаюсь, если меня тронуть. У меня ножки неодинаковые. И у меня всегда открывается дверка. Ее закрывают, а она открывается. Скрипит. Меня, наверное, скоро поставят в кладовку. Бабушки говорят: «Ты никому не нужный шкаф, всегда всем мешаешь своей дверкой!» Мне грустно. Продолжили игру тем, что дети (и сам Дима в процессе обмена ролями) заглядывали в шкаф и клали туда на хранение свои вещи, игрушки, еду... Или находили там что-то интересное, неизвестное, вкусное... Или прятались в этом шкафу, держа дверцу изнутри, чтобы их никто не нашел. Сам Дима потом «покрасил» шкаф в синий цвет, но дверцу не стал чинить, оставил: «Так веселее». (Тромбон, успокаиваясь, затихает.) А мы возвращаемся на за- нятие, где дети рисуют себя в виде растений и цветов... Всегда с недоверием и опаской «процеживая через себя» все то, чем мы занимались, Дима на этот раз своей 123 готовностью «работать» глубоко трогает меня. Когда он подходит ко мне со своим листочком и начинает говорить, я настолько остро чувствую его доверие, его хрупкость и свою ответственность перед ним, что потом, спустя годы, всегда вспоминаю «телом» именно этот момент, когда речь заходит об ответственности терапевта... На экране — рисунок Димы. И мы слышим, как мальчик тихим-тихим шепотом рассказывает: Это то, что у меня внутри... Не знаю что, но то, что у меня внутри. Вокруг везде — чернота и темнота. Зелененькое — это живое какое-то. Это как-то двигается... Я — это Живое... Я медленно двигаюсь, очень... Я не могу быстро, у меня нет ног. Вокруг меня темное, черное — Неживое... Я говорю этой темноте, что мне трудно там передвигаться. Темнота ничего не отвечает... Это все... (Камера задерживается на рисунке, чуть отъезжает, чтобы было видно лицо Димы. Тишина. Затем на экране тот же рисунок Димы, крупно — тоненький зеленый листочек, заключенный в черный круг, затем камера медленно отъезжает, скользит по рисунку и мы видим, что весь рисунок усыпан разноцветными звездочками. Рождается тихая, спокойная, уверенная в себе музыка — каждый слышит свою.) Разноцветные звездочки Дима по собственному желанию нарисовал уже на следующем занятии, рисовал он увлеченно, со спокойным ровным дыханием: «Если у меня будет время, я все вокруг заполню звездами!» Конец фильма. (Продолжение следует.) Галина Колпакова (Москва) ...Ночь. Я сижу на кровати в своей комнате. Мне пять лет, и мне страшно. Я знаю, что взрослых звать на помощь бесполезно, я уже не раз это делала, но я не могу толком объяснить, чего боюсь... Мой страх напоминает коробочку из-под спичек, чуть приоткрытую, оттуда высовываются розовые крылышки, и меня охватывает ужас: что будет, если обладатель крылышек выйдет на свободу? Я знаю, что взрослые со вниманием относятся к тому, чего боятся сами, а мой страх почему-то вызывает у них улыбку, но от этого он не перестает быть ужасным для МЕНЯ, не дает мне спать по ночам, изматывает днем — я живу в тоскливом ожидании вечера... — 86 —
|