|
Рита (опять крупный план) — из тех детей, по лицу которых трудно угадать их возраст. Мне кажется, она и два года назад была такой же: с серьезной шепеляво-сбивчи-Вой речью и с суровыми чертами лица, что, впрочем, не мешает ей на наших занятиях улыбаться и даже хохотать иногда. А теперь совсем ненадолго перед нами мама Риты — немолодая сильная женщина с простым лицом, она волнуется, потому что ее Рита каким-то образом сегодня выделилась из группы детей, и выговаривает дочке: «Надо всегда слушаться педагогов!» Видите, как девочка, только что светящаяся и летящая, при этих словах моментально туск- 121 неет и застывает? Это легко можно заметить, не так трудно увидеть и то, что Рита, несмотря на свою внешнюю активную и даже покровительственную позицию по отношению к другим детям, часто чувствует себя очень одинокой и беззащитной. Ее рисунок и рассказ помогут нам узнать, как и каким она воспринимает окружающий мир. (На фоне голоса девочки тихо, но отчетливо звучит отрывок из «Зимы» «Времен года» Вивальди.) Я — куст роз, на меня напали — залезли червяки. И на всех моих братиков — они вокруг меня. На всех моих братиках — цветочки, а на мне — шипы. У меня стебель такой добрый, но на него тоже залезли червяки. Я чувствую, как они меня как-то кусают по всему телу. А это — их Хозяин. Под землей, вот здесь, когда я только начинала рисовать, сначала была Мама куста роз. Потом ее закрыли воротами, хотели ее... Такого дыма напустили, чтобы она не убежала. Она хотела убежать в лес к другим людям, но не удалось ей! Мама говорит: «Я чувствую зло-ос-сть, как будто варят злой суп!» Потому что я не люблю злых вещей и злых супов! Я злюсь на этого хозяина, говорю ему: «Перестань!» У Хозяина червяки идут из волос. Я — куст роз — говорю: «Не надо! Сейчас солнышко выйдет, и все твои червяки вернутся обратно к тебе!» Цветочков на мне нет, потому что они потом будут расти, когда будет лето. А сейчас пока — зима... Я надеюсь, что после наших занятий, когда у Риты была возможность открытого выражения своих чувств, когда ее чувства выслушивала и принимала не только я, но и дети, ее восприятие мира изменилось — он стал более дружелюбным по отношению к ней, и зима закончится, и цветочки ее наконец распустятся... (Музыка затихает, камера показывает глаза Риты, в них — небо.) 122 А на экране вот-вот появится следующий, на этот раз — последний герой нашей короткометражки. От зрителей поначалу потребуется специальное усилие и внимание, чтобы выделить этого тихого, незаметного мальчика из пестрой и шебуршащей группы детей. Камера несколько раз проскальзывает мимо, не задерживаясь на мальчике, потом наконец останавливается, фиксирует его лицо, и перед нами возникает замкнутый, немногословный, настороженный Дима. Чтобы получше познакомиться с этим человеком, тихим и глубоким, надо отправиться в недалекое прошлое. Тогда он в первый раз позволил мне заглянуть в его мир. Это произошло во время игры в превращения... (Почему-то захотелось, чтобы за кадром звучала щемяще-веселая пьеса «Плач домового» со старой пластинки «Музыка тридцатых годов» — хлюпающий сурдинкой тромбон.) После моего предложения закрыть глаза и превратиться «в кого захочу» комната наполнилась «игрушками», «куклами», «машинами», а маленький Дима, с трудом выпускаемый на «уроки» двумя бабушками, превратился в... старый шкаф. — 85 —
|