Я понимаю ее: вообще давно пора устать от такой жизни. Мне так хочется, чтобы она поняла это, и я предлагаю ей порисовать. Она пугается, застывает над листом. — Начинай. Нарисуй то, что сейчас происходит с тобой. — Я не могу. Я должна обдумать, у меня должна быть картинка, образ. — Нет, как раз наоборот. Я знаю, как хорошо ты умеешь думать. Рисуй не думая — это главное условие. Просто сначала выбери цвет... Теперь рисуй. — Я не могу! —Просто дай своей руке двигаться, просто разреши На листе появляются линии. Ее рука сначала робко, потом все активнее и размашистее выводит абстрактный рисунок — необычный, интересный, как она сама. — На что это похоже? Какие у тебя ощущения от него? —Много всего. На рисунке слишком много всего! — У меня впечатление колоссального напряжения и присутствия многих интересных фигур одновременно, не знаешь, куда смотреть, на чем остановить взгляд. — Да, вы правы. Много напряжения. — Похоже ли это на твою жизнь? — Конечно! Очень похоже. Мы разбираем рисунок, пытаясь его «разгадать». Мое Внимание привлекает фигура, явно похожая на дверь. 83
Мы пытаемся выяснить, как это связано с ее жизнью, и мне опять кажется: вся ее работа в офисе — попытка убежать от себя самой, от своей депрессии, от своей темной комнаты, в которой нет ничего, только одна лестница. И она даже как будто понимает это... и не понимает одновременно. —Что бы ты изменила на своем рисунке, чтобы он — 58 —
|