Лицом к подсознанию

Шаг 3. Что еще я чувствовала? Надеялась втайне, что, несмотря на все мои уговоры, она откажется оставить ре­бенка, что у меня совершенно бесплатно получится сделать красивый жест, что я убью двух зайцев сразу.

Шаг 4. О чем мне это напомнило? Пока ничего в голову не приходило. Какое впечатление со стороны производи­ли мои действия? Если бы я была сторонним наблюдате­лем, что можно было подумать о таком поведении? Я дей­ствовала весьма благородно, чувствовала себя благородным человеком, но почему-то оказалась в глупом положении. Было что-то компульсивное в этом благородстве, не хвата­ло спонтанности. Я проявила себя с хорошей стороны, но мне этого совсем не хотелось: взялась за работу, которой опасалась. Я действовала, перевернув смысл благородства, будто бы по принуждению.

О чем еще мне это напомнило? Я попыталась зайти с дру­гой стороны, успокоившись, увидев новое направление. Что мне известно о подлинном смысле благородства? Ка­ков наш первый опыт, когда мы что-то даем? Что в действи­тельности имеется в распоряжении у маленького ребенка, чем он может поделиться? Психология утверждает, что ре­бенок, которого приучают к горшку, «отдает» продукты деятельности своего организма, чтобы порадовать мать, учась таким образом давать. О чем мне это напомнило? Как и большинство родителей того поколения, мою мать чрез­мерно заботила «регулярность»: каждый день мы проходи­ли через целый ритуал подробного обсуждения моих есте­ственных отправлений. Нет, она не наказывала меня за не­удачи, но щедро вознаграждала ласками и одобрением за достижения. Потом мой маленький мирок рухнул: родите­ли расстались, и я была сослана на два года в общество эк­сцентричной, жестокой приемной матери. Среди прочих причуд, которыми отличались ее воспитательные методы, эта странная женщина запрещала мне пользоваться туа­летом. Не сказать, чтобы это доставляло огромные физи­ческие тяготы (мы жили в деревне, и я всегда могла уеди­ниться где-нибудь в кустах), но я, выросший в городе ребе­нок, всякий раз при этом испытывала чувство мучительно­го стыда. Самое важное здесь то, что я была совершенно потрясена и сбита с толку. Я имела перед собой фигуру с авторитетом матери, которая наказывала за функцию, все­гда служившую для меня источником похвалы. Поскольку эта проблема была лишь каплей в море трудностей, сва­лившихся на меня в тот период, я давно забыла ее. Но те­перь я пережила все заново. На какой-то момент я снова стала той несчастной запутавшейся маленькой девочкой в мире, который неожиданно перевернулся вверх тормаш­ками, и где старые правила больше уже не действовали. И снова я испытала старое знакомое чувство беспомощно­сти человека, которого застали врасплох.