Интегративная психология

ний, которые занимают большую или меньшую область, но занима­ют определенную территорию, определенное пространство.

Существует «Я-территориальное»: мы — ярославские, мы — псковские, мы — рязанские. «Я-территориальное» на самом деле очень много значит. Человек идентифицируется с местом прожива­ния, с территорией проживания, отстаивает эту территорию,;отста­ивает сохранность этой территории, ее качество и т.д. Люди отстаи­вают некую территорию в силу того, что у них есть идентифициро-ванность с определенным ареалом жизни, и обозначают ее как нечто положительное. Всегда находится определенный аспект, который выявляет положительное в территории. Претензии на территорию, если они серьезны, вызывают чувства: агрессии, возмущения, пат­риотизма и т.д. Отсчет «территориального Я» начинается от моего рабочего стола, кабинета и заканчивается Землей («Мы — земля­не») или даже Галактикой.

Существует «Я-этническое», этнонациональное. Мы всегда причисляем себя к определенной этнической, национальной груп­пе (я — чукча, я — еврей и т.д.). Есть жесткие идентификации, кото­рые являются интегративными. Например, я — чеченец. На самом деле это не просто этническая идентификация, но это еще и харак­тер, и способ взаимодействия с миром, взаимная поддержка, опре­деленный уровень агрессивности, который мы сразу предполага­ем и т.д. Есть менее жесткие этнонациональные идентификации типа «я — русский».

В «социальном Я» есть также и расовые идентификации — «Я-расовое». Мы движемся к космополитизму, уходим от расовых предрассудков, но на наш взгляд, расовые предрассудки очень древние. Архаический, древний корень заключается в том, что люди с другим внешним обликом были врагами и угроза была не на уров­не «приглашать в гости или не приглашать», а на уровне «жизни и смерти», полного уничтожения. «Я-расовое» по этой причине зна­чимо и мало трансформируемо.