Играть по-русски. Психодрама в России: истории, смыслы, символы

Е.М.: Для взрослой женской жизни такому раскладу очень часто соответствует поиск, как ни странно, материнской роли и функции у мужчины, что и происходит в Маринином случае. Ее сложности в отношениях с мужем не удивляют.

Е.Л.: Когда в какой-нибудь следующей драме удастся такую же сцену родительской любви к ребенку проиграть пусть с архетипической, но все-таки материнской фигурой, то это будет продвижение. И обычно это в конце концов удается сделать.

Если вернуться к сцене с дедушкой, то в ней были еще некоторые важные моменты.

Е.М.: Дедушка сначала пожурил маму за то, что она не дает ребенку побыть ребенком. После этой сцены их прямого взаимодействия, когда Марина-девочка была обласкана и были сказаны “те самые” слова, они отправились куда-то гулять.

Е.Л.: Что вообще означает двойное разрешение. Разрешение испытывать потребность в родительской любви и разрешение на инициативу, потому что отправляться гулять, скорее, соответствует идее творческого самовыражения, инициативы, открытия внешнего мира. Поскольку мы уже говорили о том, что обе потребности были фрустрированы в этой сцене, то очень важно, чтобы в исцеляющей сцене обе потребности — из первой и из третьей фазы по Эриксону — были отмечены поведением дедушки, санкционированы, разрешены и реализованы протагонистом. В связи с этим директору, если бы сам протагонист в роли дедушки не повел ребенка гулять или не сделал чего-то творческого, открывающего инициативу, следовало бы придумать, каким образом протагониста в роли дедушки к этому стимулировать, например, вопросом или репликой.

Е.М.: Возможно, это был бы вопрос к протагонисту в роли дедушки: “Дедушка, что нужно вашей девочке?”.

Е.Л.: И это делается, потому что в данном случае только укачиванием и лаской нельзя было бы обойтись. Да и не пришлось.

Е.М.: Что интересно: как правило, после сцен проявления непосредственного, физического чувства возникает какая-то следующая потребность. После сцен качания, держания на руках, физического, теплого обласкивания, когда наш протагонист, который получил свое в этой регрессивной сцене, открывает глаза, мы спрашиваем: “Чего тебе теперь хочется?” — уже не в роли дедушки, а в роли ребенка. Возникает некоторый запрос следующего уровня, и мы движемся обратно, из глубокой регрессии на следующий уровень. Спонтанно, естественным образом воспроизводится неуклонная, железная логика развития. Итак, гулять — гулять куда-то в мир.

Классическое продолжение драмы — возвращение во взрослую роль, в свой дом, в ту самую сцену, с которой мы начинали: кухня, детская, дочка, стук в стенку.