Играть по-русски. Психодрама в России: истории, смыслы, символы

Е.Л.: Это требует замечания о контрпереносе директора и его черезмерном эмоциональном включении в проблему протагониста, в том числе через идентификацию с ним. То есть другая сторона тоже отвечает за “прилипание”.

Е.М.: Не зря у психодрамы, как у серьезного метода, столь высокие требования к собственной проработанности директора. Мы понимаем, что не может быть такой проработки, чтобы человек был кристально сам себе ясен, но области своей зоны риска, темы, которые могут вызвать избыточную вовлеченность, мы обязаны знать.

Е.Л.: В ходе обучения часто именно трудности в собственной директор­ской работе с протагонистами позволяют выявить темы, которые в обязательном порядке нужно прорабатывать, в отличие от тех, которые не становятся препятствием для профессиональной работы. Затем обнаруженные таким образом темы предъяляются для личностной проработки в психодраме.

Е.М.: У меня тоже не раз бывало, что студенты открывали некоторую зону, нуждающуюся в проработке, именно из своих первых директорских опытов. В этом смысле директорская работа в учебных, длительных группах — часть терапии, некое испытание себя в ответственной и взрослой роли. Это бывает очень интересно, как проблема в учебных группах: когда из клиентской роли человек переходит в директор­скую в учебных работах, у него нередко возникают тревога и сопротивление, а иногда этот переход осуществляется вроде бы легко, а трудности обнаруживаются потом. Это существенная тема для проработки в учебной группе. Но вернемся к истории Марины.

Е.Л.: Итак, проявившийся в сцене блок подтвердил мою первичную гипотезу, убедил меня в том, что простой ход через интрапсихическую конкретизацию вполне уместен, он позволил через максимизацию чувств в этой ситуации, — поскольку регресс уже был налицо, — выйти на воспоминание о детской ситуации. Типичное техническое правило, прием ведущего психодрамы: переход в регрессивную сцену осуществляется через максимизацию чувств, и тогда директор спрашивает: “Сколько тебе сейчас лет, где ты сейчас, что с тобой происходит?”. Обычно видно по выражению лица, “по глазам”, что это воспоминание и ощущение уже есть — именно в этот момент задается вопрос. Если же чувства настолько сильные, что блокируют воспоминания, то есть чувства присутствуют, но протагонист не обнаруживает себя в другой временноґй точке своей жизни, тогда имеет смысл вывести в “зеркало”. Тогда можно, немного отстранясь от сцены, в этой позиции спросить: “Что ты здесь видишь, что это тебе напоминает, когда это было раньше в твоей жизни?”. Приходит соответствующее воспоминание, которое может стать следующей сценой. И затем совместно с протагонистом решаешь, нужно ли идти в эту сцену.