Психодрама: теория и практика. Классическая психодрама Я.Л. Морено

Комментарий: Данный пример иллюстрирует воз­можность релевантной психозу интеракции между психодрамотерапевтом, партнерами и пациентом. Она суще­ствует благодаря тому, что в отличие от других форм те­рапии от пациента не требуют вернуться в нормальный мир терапевта; наоборот, терапевт вместе с психодраматическими вспомогательными «Я» и психодраматическим вспомогательным миром — как в данном контексте Морено называет полуреальность психодрамы (96) — конкретно воспроизводит на сцене психотический мир пациента. Чувствуя и действуя вместе с пациентом в этом мире, он разделяет с ним его бытие, каким бы ужасным и абсурдным оно ни было. Он становится по­священным! В какой степени терапевт способен отре­шиться от внешнего мира и войти во внутренний мир па­циента, в такой степени пациент может выйти из своего внутреннего мира и войти во внешний мир. Патологиче­ская «интроверсия либидо», то есть ролевые представле­ния пациента, постепенно может редуцироваться. Хотя первое время пациент по-прежнему еще находится в сво­ем психотическом мире, но он уже действует вместе с ре­альными людьми, даже если они всего лишь воплощают образы его фантазии. Обмениваясь с ними ролями, он думает, чувствует, говорит и действует от лица этих об­разов, то есть он реинтегрирует свои отщепленные части личности духовно, душевно и телесно.

Терапевты же, воплощая в игре отчужденные части личности пациента, в Гораздо меньшей степени становят­ся носителями его проекций вне психодрамы.

Физиологическая атрофия ролей

Физиологическая ролевая атрофия обычно предшест­вует исчезновению важных ролей. Взросление детей, к примеру, обусловливает постепенную и вполне нормаль­ную атрофию роли матери. Если структура личности ма­тери не позволяет ей смириться с этой физиологической атрофией материнской роли, то такая роль будет отли­чаться все более возрастающей ригидностью. Как следст­вие этой ролевой ригидности между нею и ее детьми могут возникнуть тяжелые конфликты, которые будут сущест­венно препятствовать их дальнейшему развитию. Другим примером является пожилой мужчина, который еще до ухода на пенсию замечает некоторую атрофию своей про­фессиональной роли. Он обращает внимание на то, что при принятии важных решений на работе он все чаще об­ращается за советом к более молодым коллегам. Если он сумеет правильно оценить этот признак начинающейся ролевой атрофии и по-новому отнестись к своей старой профессиональной роли, то есть по-новому и более адек­ватно актуализировать другие роли, вытесненные в латен­тное состояние профессиональной ролью — и то и другое соответствует мореновскому определению спонтанности, — то его отношение к сотрудникам, несмотря на атрофию его профессиональной роли, останется позитивным. Если же при возрастающей некомпетентности он застревает в своих старых, доминирующих ролях, то такая ролевая ригидность очень скоро приведет к нарушению его отно­шений с сотрудниками. Из-за своей ролевой негибкости он уже не будет рассматриваться в качестве уважаемого авторитета, а справедливо будет отвергнут просто как до­кучливый авторитарный начальник. Самому же ему на­пряженные отношения, которые или причины которых, возможно, не сознаются им полностью, могут нанести та­кой ущерб, что рано или поздно физические или психиче­ские симптомы болезни приведут его к врачу. Нет надоб­ности обсуждать здесь более подробно, в какой мере пси­ходраматические инсценировки и переживание критиче­ских ситуаций в ролях различных участников способству­ют быстрому пониманию клиентом физиологической ат­рофии определенных ролей и вызванных ею межчелове­ческих проблем. Столь желанное понимание ситуации обеспечивает возможность переориентации, тем более что каузальная психодраматическая терапия приносит клиен­ту доказательство того, что причина его расстройства ле­жит не в болезни, а в недооценке физиологического про­цесса. Этот факт может вызвать у пожилого человека зна­чительную психологическую разрядку и укрепить его по­зицию здорового человека. Если же утрата важных ролей внутренне не принимается или остается не компенсиро­ванной другими ролями, то сфера переживаний данного человека, скорее всего, ограничится уже атрофированны­ми или редуцированными ролями психического и сомати­ческого ролевых уровней. У пожилого человека, не стра­дающего артериальным склерозом, этот процесс вызывает страх, а иногда и агрессию. Вместе с изменениями в соци­альном атоме (social death) такая физиологическая атро­фия ролей является наиболее частой причиной или прово­цирующим фактором инволюционной депрессии.