Исследовательское интервью

«Пир» Платона представляет собой философский диалог в художе­ственной форме. Сам пир был устроен в честь поэта Агафона, который в 416 году до нашей эры получил приз за одну из своих пьес. Гости по очере­ди произносят речи в честь Эрота, бога любви. Их речи сопровождаются обильными возлияниями: Аристофан должен бы пропустить свою очередь из-за сильной икоты, но все же произносит свой тост; пьяный Алкивиад неожиданно разражается любовной речью, обращенной к Сократу — един­ственному, кто встречает рассвет, все еще сидя за столом.

«Пир» состоит из монологов и диалогов, в которых чередуются рито­рические речи, жаркие споры и юмор. Платон использует непрямую форму коммуникации: притворное невежество Сократа и его иронический стиль не поддерживают и не отвергают провозглашаемые истины. Он вскрывает противоречия в аргументах своих оппонентов, давая тем самым пищу для ума тем, кто хочет услышать.

В своей речи Сократ рисует Эрота как желание добра, красоты и прав­ды. Он начинает с вопроса к Агафону, который выступил с напыщенной речью в традициях риторики софистов. Введение и заключение этого пас­сажа в диалоге были следующие:

«— Ты показал в своей речи поистине прекрасный пример, Агафон, когда говорил, что прежде надо сказать о самом Эроте и его свойствах, а потом уже о его делах. Такое начало очень мне по душе. Так вот, поскольку ты прекрасно и даже блестяще разобрал свойства Эрота, ответь-ка мне вот что. Есть ли Эрот непременно любовь к кому-то или нет? Я не спрашиваю, любовь ли это, ска­жем, к отцу или матери — смешон был бы вопрос, есть ли Эрот любовь к мате­ри или отцу, — нет, я спрашиваю тебя так, как спросил бы ну, например, об отце: раз он отец, то ведь он непременно доводится отцом кому-то? Если бы ты захотел ответить на это правильно, ты бы, вероятно, сказал мне, что отец все­гда доводится отцом дочери или сыну, не так ли?

Глава 2. интервью как бесеЭа

31

— Конечно, — ответил Агафон. <...>

— Ну, а теперь, — продолжал Сократ, — подведем итог сказанному. Итак, во-первых, Эрот это всегда любовь к кому-то или чему-то, а во-вторых, пред­мет ее — то, в чем испытываешь нужду, не так ли?

— Да, — отвечал Агафон.

— Вспомни вдобавок, любовью к чему назвал ты в своей речи Эрота? Если хочешь, я напомню тебе. По-моему, ты сказал что-то вроде того, что дела богов пришли в порядок благодаря любви к прекрасному, поскольку, мол, любви к безобразному не бывает? Не таков ли был смысл твоих слов?

— Да, именно таков, — отвечал Агафон.