|
Мой дядя Василий, вместе с которым я жил в Санкт-Петербурге, в своем первом и очень краткосрочном браке был женат на польке - одной из наиболее известных оперных певиц того времени. Мой дядя был третьим ее мужем, и, таким образом, она, подобно бабушке Терезы, трижды была замужем. Тетя гастролировала по многим странам, в частности, некоторое время провела и в Испании, где пела в Мадридской опере. Когда нам впервые сказали, что мы должны встречать нашу новую тетю, мне было около семи лет, а моей сестре -приблизительно девять с половиной. Нас удивляло то, что люди, так часто говорившие о ней, на самом деле еще ни разу ее не видели. Наконец нам сказали, что она приезжает и что вскоре мы будем ее встречать. Через пару дней нас привели к ней в гостиницу, где мы провели несколько очень приятных часов. Наша новая тетя приняла нас весьма благосклонно и угостила всевозможными сладостями и деликатесами Наш визит к ней запомнился еще более ярко, благодаря ее рассказам об Испании, а также живому и подробному описанию боя быков, на котором она не раз бывала. Вскоре после этого посещения в городском театре давали представление «Севильского цирюльника» Россини, на которое пригласили и нас с сестрой. В этой опере наша тетя пела партию Розины, и на нас произвели глубокое впечатление и бурные овации, которыми ее принимали, и ее успех. Поскольку тетю, как и мою мать, звали Александра, интерпретация профессора Фрейда состояла в том, что я идентифицировал тетю со своей матерью. С другой стороны, моя новая тетя ассоциировалась у меня с Испанией, поскольку она так много рассказывала нам об этой стране и о бое быков. Хотя по происхождению она была полькой, я видел в ней испанку, и это впечатление еще более усиливалось тем, что на сцене в партии Розины она воплощала именно испанку. Так, за увлечением Испанией скрывался Эдипов комплекс, неосознанное желание обладать матерью Хотелось бы упомянуть и о том, что профессор Фрейд довольно позитивно оценивал мою борьбу за Терезу. Он называл это «прорывом к женщине», и даже сказал однажды, что это увлечение было моим «самым большим достижением». Помимо связи Терезы с Испанией, было и еще кое-что, что делало ее для меня особенно желанной. В своем произведении «Любовь Свана» Марсель Пруст говорит, что Сван был поражен сходством Одетты с Софорой, запечатленной на фреске Боттичелли в Сикстинской Капелле. Это сходство приводило Свана в восторг, позволяя ему выделить Одетте место в мире своих снов. Фактически это подтверждало правильность сделанного им выбора, согласующегося с его эстетическими стандартами. Тем самым, его обожание Одетты становилось обоснованным и оправданным. — 46 —
|