Человек-волк и Зигмунд Фрейд

Что касается внутренних изменений, то, отвечая на вопрос 7-й, я уже говорил, что с возрастом интерес к жизни ослабевает. В связи с этим, мне хотелось бы упомянуть о том, что в молодые годы мои хронические депрессии, сколь бы серьезными они ни оказывались, никогда не сопровождались физическими симптомами. Даже после причинившей мне огромную эмоциональную боль смерти жены, недомогания были скорее психическими, а не физическими. А уже в 1951 году во время сильной депрессии я t чувствовал себя настолько слабым и уставшим, что часто целый день проводил в постели. И депрессия 1955 года также сопровождалась физическим истощением.

А сейчас, дорогая фрау доктор, поскольку Вы просите жить мои наблюдения и выводы о явлении старения, мне хотелось бы добавить следующее.

Бытует мнение, что, старея, человек начинает жить исключительно в своих детях и внуках. Верю, что в этом содержится известная доля истины, так как в старости возможности собственного эго становятся во всех аспектах ограниченными, и, следовательно, человек ощущает нужду расширить и обогатить свое обедненное эго за счет своих наследников. Если такое расширение или существование в своих детях недостижимо, человек чувствует себя особенно одиноким и несчастным. У того, кто никогда не работал, дополнительно возникает еще ощущение собственной ненужности — более сильное, чем у людей после выхода на пенсию. Мне такое ощущение было знакомо.

Меня всегда ставил в тупик тот факт, что, находясь в глубокой эмоциональной депрессии, человек не хочет жить, но, тем не менее, боится смерти. И наоборот, когда человек здоров, он хочет жить, но не ощущает страха смерти. По крайней мере, так было в случае со мной, когда, старея, я начал испытывать нечто подобное. Жизнь потеряла для меня свое очарование и, следовательно, свою основную ценность; мысль все время витает вокруг проблемы смерти, которой человек в преклонном возрасте боится больше, чем в юности. Известно, что старый человек более внимателен и осторожен, и совсем не так смел, как в юности. И то, что в старости человека больше занимают мысли о смерти, так как она подходит к нему все ближе,— вполне естественно.

Кроме того, мне кажется, что проблема старения в значительной степени зависит от индивидуальности. Например, моя мать говорила мне, что в старости чувствовала себя счастливее, чем в юности, хотя она потеряла все свое состояние и в старости жила в бедности и среди чужих ей людей. Ее родственники, к которым она была глубоко привязана, либо остались в России, либо умерли. То есть все обстоятельства складывались для нее чрезвычайно неблагоприятно. Однако в молодости она пережила много неприятностей с моим отцом и в нашей семье, в старости же могла вести спокойную и созерцательную жизнь, к которой всегда имела склонность. Она выработала для себя философию, которая соответствовала ее характеру, и была более удовлетворена своей жизнью, чем в молодые или зрелые годы. В конце концов, в молодости человек ждет от жизни большего, чем в старости, поэтому и испытывает много разочарований.