Психология бессознательного

Я: «Когда ты видел черные панталоны?»

Ганс: «Однажды давно, когда у нас была Анна (прислуга), у мамы, она только что принесла их после покупки домой».

(Это подтверждается моей женой.)

Я: «И тебе было противно?»

Ганс: «Да».

Я: «Ты маму видел в таких панталонах?»

Ганс: «Нет».

Я: «А когда она раздевалась?»

Ганс: «Желтые я уже раз видел, когда она их купила» (проти­воречие! — желтые он увидел впервые» когда она их купила). сВ чер­ных она ходит сегодня (верно!), потому что я видел, как она их утром снимала»,

Я: «Как? Утром она снимала черные панталоны?»

Ганс: «Утром, когда она уходила, она сняла черные панталоны, а когда вернулась, она еще раз одела себе черные панталоны».

Мне это кажется бессмыслицей, и я расспрашиваю жену. И она говорит, что все это неверно, Она, конечно, не переодевала панталон перед уходом*

Я тут же спрашиваю Ганса: «Ведь мама говорит, что все это неверно»,

Ганс: «Мне так кажется. Быть может, я забыл, что она не сня­ла панталон. (С неудовольствием.) Оставь меня, наконец, в покое»,

К разъяснению этой истории с панталонами я тут же должен заметить следующее: Ганс, очевидно, лицемерит, когда притворяет­ся довольным, собираясь говорить на эти темы, К концу он отбрасы­вает свою маску и становится дерзким по отношению к отцу. Раз­говор идет о вещах, которые раньше доставляли ему много удовольствия и которые теперь, после наступившего вытесне­ния, вызывают в нем стыд и даже отвращение. Он даже в этом случае ?лжет, придумывая для наблюдавшейся им перемены панталон у матери другие поводы. На самом деле снимание и одевание панта­лон находится в связи с комплексом дефекации. Отец в точиости знает, в чем здесь дело и что Гаис старается скрыть,

«Я спрашиваю свою жену, часто ли Ганс присутствовал, когда она отправлялась в клозет. Она говорит; «Да, часто он хнычет до тех пор, пока ему это не разрешат; это делали все дети».

Запомним себе хорошо это вытесненное уже теперь удовольст­вие видеть мать при акте дефекации.

«Мы идем за ворота. Ганс очень весел, и когда он бегает, изобра­жая лошадь, я спрашиваю: «Послушай, кто» собственно говоря, вьючная лошадь? Я, ты или мама?»

Ганс (сразу); «Я, я — молодая лошадь».

В период сильнейшего страха, когда страх находил на него при виде скачущих лошадей, я, чтобы успокоить его, сказал: «Зна­ешь, это молодые лошади — они скачут, как мальчишки.— Ведь ты тоже скачешь, а ты мальчик». С того времени он прн виде ска­чущих лошадей говорит: «Это верно — это молодые лошади!»