Я: «Чего же ты тогда боишься?» Ганс: «Я этого не знаю, но профессор это будет знать*. Я: «Так ты думаешь, что он узнает? Почему тебе хочется перебраться через воз на доски?» Ганс: «Потому, что я еще никогда там наверху не был, а мне так хотелось бы быть там, и знаешь почему? Потому, что я хотел бы нагружать и разгружать тюки и лазать по ним. Мне ужасно хотелось бы лазать по тюкам, А знаешь, от кого я научился лазать? Я видел, что мальчишки лазают по тюкам, и мне тоже хотелось бы это делать». Его желание не осуществилось потому, что когда Ганс решил* ся выйти за ворота» несколько шагов по улнце вызвали в нем слишком большое сопротивление, так как во дворе все время проезжали возы». Профессор знает также только то, что эта предполагаемая $2 игра Ганса с нагруженными возами должна иметь символическое» замещающее отношение к другому желанию, которое еще не высказано. Но это желание можно было бы сконструировать и теперь, как бы это ни показалось смелым, «После обеда мы опять идем за ворота, и по возвращении я спрашиваю Ганса: «Каких лошадей ты, собственно, больше всего боишься?» Ганс: «Всех*. Я: «Это неверно». Ганс: «Больше всего я боюсь лошадей, которые имеют что-то у рта*. Я: «О чем ты говоришь? О железе* которое они носят во рту?» Ганс: «Нет, у них есть что-то черное у рта» (прикрывает свой рот рукой). Я; «Может быть, усы?» Ганс {смеется): «Ot нет!» Я: «Это имеется у всех лошадей?» Ганс: «Нет, только у некоторых». Я: «Что же это у них у рта?* Ганс: «Что-то черное». (Я думаю, что на самом деле это — ремень, который ломовые лошади носят поперек головы.) «Я боюсь тоже больше всего мебельных фургонов». Я: «Почему?» Ганс: «Я думаю» что когда ломовые лошади тянут тяжелый фургон, они могут упастьзк Я: «Значит, маленьких возов ты не боишься?» Ганс: «Нет, маленьких и почтовых я не боюсь, Я еще больше всего боюсь, когда проезжает омнибус», Я: «Почему? Потому что он такой большой?» Ганс: «Нет, потому что однажды в таком омнибусе упала лошадь». Я: «Когда?» Ганс: «Однажды» когда я шел с мамой, несмотря на глупость, когда я купил жилетку», (Это потом подтверждается матерью.) Я: «Что ты себе думал, когда упала лошадь?» Ганс: «Что теперь всегда будет так — все лошади в омнибусах будут падать». Я: «В каждом омнибусе?» Ганс: «Да, и в мебельных фургонах. В мебельных не так часто», Я: «Тогда уже у тебя была твоя глупость?» Ганс: *Нет, я получил ее позже* Когда лошадь в мебельном фургоне опрокинулась, я так сильно испугался! Потом уже, когда я пошел, я получил свою глупость». — 60 —
|